Продажный ангел

Диля продолжала трудиться в бистро. Станислав готов был наняться курьером — охранником — оператором колл-центра. Но Диля с нежной улыбкой посоветовала:

«Дорогой. Ты ведь художник. Почему бы тебе не зарабатывать своим талантом?..»

Станислав чмокнул жену в щечку:

«А мне такое и не приходило в голову!.. Какая же ты у меня умница!..»

Он вывесил несколько своих рисунков на сайте «фриланс-расея-ком», сопроводив текстом: «Создам эмблему, логотип, обложку для книги». И стал ждать.

Неделю объявление Станислава никто не замечал. Парень отчаялся бы — если не поддержка твердо верящей в успех Дили. А через неделю клюнул первый заказчик.

Дела постепенно пошли в гору. Станислав хватался даже за самые недорогие заказы, завоевывая себе репутацию. Диля зарабатывала в бистро. Червонец сыпался в семейную кубышку. Нетронутые вклады покойной мамы Станислава служили «подушкой финансовой безопасности».

— Диля была мне лучшей женой, — мечтательно глядя в потолок, сказал Станислав. — Кроткая, как ягненок. Добрая. Милая. Мы с ней ни разу не поругались. Не зря имя Диларам переводится как «Успокоение сердца».

— Что же было потом?.. — спросила Юлдуз. — Где твоя Диля?..

Станислав помрачнел:

— Моя Вселенная рухнула вскоре после того, как мне исполнилось двадцать четыре…

В тот вечер Станислав засиделся за заказом. За окном было совсем темно, когда молодой художник отложил лист и фломастеры.

«Иди, иди кушать!..» — ласково прощебетала Диля.

— Жена подала мне тарелку рыбного супа и бутерброды с копченой колбаской. Спросила, нежно на меня глядя: «Чем тебя еще угостить, золотой?..». А я возьми — да и ляпни: «Помнишь тот плавленый сыр с паприкой, который мы ели на прошлой неделе?.. Он мне очень понравился».

«О, — вызвалась Диля, — я мигом слетаю в магазин — и принесу тебе сыр».

«Нет, — пошел на попятную смутившийся Станислав. — Не надо, родная…»

Мужчина волновался не зря: под покровом тьмы — как и положено нечисти — на городские улицы вылезают упыри-неонацисты. Понятно, что для смуглой брюнетки встреча с подобными отморозками не может закончиться ничем хорошим.

«Не ходи, козочка. Останься дома».

Но Диля поцеловала мужа в лоб:

«Обернусь за секунду, дорогой».

И птичкой выпорхнула из квартиры.

Станислав опомниться не успел.

Протекло минут пятнадцать. Мужчину грызло беспокойство.

«Бред. От подъезда до магазина — сотня шагов. Ничего плохого не может случиться. Не может же?..»

Но тревога железными клещами стискивала сердце Станислава. Он достал телефон и набрал жену. Звонок… не прошел. Холодный пот прошиб Станислава.

Не отключила же Диля телефон?.. Тогда…

На Станислава напала паника. Тысячи предположений — одно страшнее другого — вмиг захлестнули мозг. Мужчина заметался по квартире, как раненный зверь.

Переведя дух — Станислав накинул куртку и выскочил за порог. Спускающегося в лифте молодого мужчину била дрожь. Наконец — Станислав шагнул из подъезда.

Улица была погружена во мрак. Только окна соседней многоэтажки горели желтым огнем. Задыхающийся Станислав поспешил в направлении магазина «Продукты».

Преодолев всего-то полтора десятка метров — мужчина обо что-то споткнулся. Глянув себе под ноги — он различил очертания тела.

Женского тела.

Миниатюрного. И до боли знакомого. Тут же валялся разбитый гаджет.

Сердце в груди Станислава квакнуло лягушкой. Трясущимися пальцами он достал из кармана телефон. Посветил на тело. Сомнений больше не было: на асфальте — в луже крови — распростерлась Диля.

— Я позвонил в скорую, в полицию, — хриплым дрожащим голосом сказал Станислав. — «Экстренные» службы пришлось ждать целую вечность. Я стоял в темноте, под заморосившим дождем, над трупом любимой жены — и думал, что сейчас и сам умру от горя. Просто исчезну. Растворюсь в воздухе. Сдуюсь, как проколотая велосипедная шина… Все, что смог сказать полицейский лейтенант, бараном посмотревший на мертвую Дилю: «В городе орудует неонацистская банда «Белые львы». Видимо, смерть вашей жены — их рук дело». Диле проломили голову. Одежда на моей милой была разорвана в клочья. Мою Дилю изнасиловали, прежде чем убить…

— Ужасно, — пролепетала побледневшая Юлдуз. — Это просто ужасно.

На три минуты повисло молчание. Станислав кусал губу и глядел в потолок.

— Как же ты пережил… гибель жены?.. — решилась спросить Юлдуз.

Станислав горько вздохнул.

— Скажу, забегая вперед: преступников так и не нашли. Должно быть: ублюдки до сих пор рыщут на свободе, насилуя и убивая нерусских девушек… Как я пережил гибель Дили?.. Не знаю. Я просто не знаю. Я не понимаю: как я до сих пор хожу и дышу.

Чертиком из табакерки выскочил дядя — неизвестно откуда узнавший о трагедии. Выразил племяннику соболезнования.

— Мы с дядюшкой «помирились». Он предложил деньги. Я не взял. Но и рисовать на заказ у меня больше не было моральных сил. Я начал проедать один из вкладов.

Вклад таял медленно. Расходы у Станислава были скромнее, чем у монастырского служки. Мужчина тратился почти только на оплату коммунальных счетов и немножко на еду.