Проделки Локи (СИ)

Джеймс сидел над листом не очень долго. Ему не нужно было ничего придумывать, все слова шли от сердца. А когда закончил, то подписал конверт и отдал Стрэнджу.

— Только отдай не сразу. Это письмо… В общем, отдай, когда она успокоится. Когда сможет понять причину моего поступка и простить. Присмотри за ней, пожалуйста.

— Даю слово, Джеймс.

— Баки. Друзья зовут меня Баки. Я готов.

**********

Грин так и лежит с закрытыми глазами. Из под пушистых ресниц катятся горькие слезы. Ты написал мне чёртово письмо? Серьёзно? Отдать, когда я обрету покой?! Ты что совсем меня не знаешь? Какой к херам покой? Вечный, разве что.

Она собирает последние силы и поднимается. Правая рука так сильно сжимала кулон, что на ладони остались красные глубокие следы от ногтей. Чешется. Мари берет конверт в руки и читает слова на нем, после чего зажимает рот ладонью, чтобы заглушить крик. «Девушке, которую я люблю до бесконечности». Она откладывает его от себя, несколько долгих минут ходит по комнате кругами, запрокинув голову вверх. Кричит. Рвёт волосы. Разбивает стул, на котором ещё пять минут назад сидел Стрэндж, в мельчайшие щепки. Опускается на пол и берет конверт в руки ещё раз. Распечатывает его и достаёт всего один лист бумаги. В её голове слова звучат его голосом, с его интонацией и от этого только больнее.

Привет, малышка,

Я знаю, что ты безумно злишься на меня, но должна понять, что я не мог поступить иначе. Стрэндж должен отдать письмо, когда ты успокоишься, поэтому, я надеюсь, что ты не пойдёшь сейчас осквернять мою могилу. Наверное я должен признаться, что у меня было много времени всё обдумать, но я ни секунды не сомневался в правильности происходящего. Я никогда не смог бы обрести счастье и покой без тебя. Но ты сможешь. Ты намного сильнее меня, я всегда это знал. Если у тебя получилось вытащить меня из апатии и депрессии, то и сама выбраться сможешь. Ты, моя девочка, подарила мне счастье, о котором я даже не мог мечтать. Пусть недолго, но это было лучшее время в моей жизни. Я помню каждую секунду, каждое сказанное слово, каждый взгляд, каждое касание. Я боялся признаться даже самому себе, что благодарен Гидре за все года в криокамере… Благодаря этой организации, у меня появился шанс узнать тебя. И даже если бы кто-то отмотал время назад, я сделал бы всё это снова. Правда был бы смелее и не тратил первые полгода после знакомства на ссоры и подколы. Я озвучил бы свои мысли, когда увидел тебя впервые. Уверен, это было бы нелепо и смешно, но тебе бы понравилось. Потому что ты особенная. Потому что ты единственный человек, который видел меня насквозь. Ты не боялась темноты, что была внутри, не боялась грязи. Ты просто «зажгла свет» и «прибралась». Вот так легко. Мне всегда нравилась твоя лёгкость и простота. Я хотел бы этому научиться, но такими рождаются. Ты всё делаешь так, будто в последний раз. Если петь, то срывая голос. Танцевать, так до головокружения. Смеяться, так до боли в животе. Спасать жизни, так ничего не боясь. Любить… Так до последнего вздоха.

Я вздохнул последний раз, Мари. И ты должна идти дальше. Надеюсь, что посмотрел в твои глаза, потому что я никогда не видел глаз красивее. Надеюсь, что успел сказать тебе пару слов лично. А если нет, то знай… Я ни о чем не жалею. Я люблю тебя. Найди свой путь. Будь счастлива. И прости меня. Видит Бог, я никогда не хотел причинить тебе боль, а в итоге ранил опаснее, чем кто-либо другой. Помнишь, мы говорили о страхе? Я боялся, что выдумал тебя. Больше не боюсь. Я счастлив, потому что точно знаю, между нами все было реально. Ты сказала, что больше всего боишься потерять меня. Не бойся. Ты меня не теряешь, потому что я всегда буду рядом. Мы единое целое. Я люблю тебя до бесконечности.

P. S. Ты думаешь что твоё сердце замерзло, покрылось слоем льда и так будет всегда. А я знаю, что твоё сердце должно гореть и дарить тепло, поэтому уже завидую мужчине, который сможет заново зажечь в нем огонь.

P.P.S. Не наделай глупостей. По идее, все глупости я забираю с собой.

Навеки твой Джеймс Баки Барнс.

Мари перечитывает его несколько раз. Давится слезами и всхлипывает, голова уже просто печёт от пережитых нервных потрясений. У неё даже нет сил встать. Она пуста, истощена и вымотана.

Когда Стивен возвращается в комнату, то находит её спящей на полу в щепках от стула. Ручки сжимают письмо и кулон, лицо опухшее. Мари дышит ртом, потому что нос заложен. Сухие губы искусаны до крови. Её тело дрожит, а зрачки мечутся под веками. Волшебник укладывает её под одеяло и гасит свет.