Проделки Локи (СИ)

— Надо было наверное сделать это позже. Я дурак. Нужны цветы или может ресторан.

— Успокойся, - она накрывает его губы пальцами, призывая к молчанию, — Всё так, как есть. А цветы можно дарить и без повода.

Мари опускает вторую руку и ставит свою чашку на столик. Подвигается чуть ближе, несмотря на дрожь в коленках и сбившееся дыхание. Баки даже не моргает, он убирает выбившуюся прядку за ухо и не упускает возможность провести пальцами по точеной скуле. Он слышит стук своего сердца, но это совершенно его не беспокоит. Сейчас его вообще мало что беспокоит, кроме женщины, что так преданно смотрит в душу. Когда он касается лица другой рукой, она не отстраняется, даже наоборот, прикрывает глаза от накативших чувств. Холод бионической руки освежает. В этот раз Баки не оставляет ей возможности передумать, он проходит не положенные 90% пути, он проходит все 100%. Сперва движения неспешные, можно даже сказать осторожные, но потом более смелые. Когда языки соприкасаются, оба вздрагивают, но не разрывают поцелуй. Мари проводит руками по затылку, шее и щекам. По нервам бежит ток, а по коже мурашки, когда его руки начинают делать тоже самое. Пульс учащается, вдохи становятся более шумными с каждой секундой. Не хочется отдаляться, но… Если не остановится сейчас, то они быстро пройдут точку невозврата. А потом будет неловко. Барнс больше не испытывает волнения, только трепет, блаженство, радость и лёгкое возбуждение. Он обнимает её, прижимает голову к своему плечу и невесомо несколько раз целует локоны за ушком. Мари закусывает губу. Я никогда раньше такого не испытывала от поцелуя. Возможно мой Баки был прав, когда расстраивался, что у нас всё началось с секса. Ведь это… Это даже лучше, намного интимнее, чем секс. Восхитительно! Волнующе! Абсолютный восторг.

— Ты не подумай ничего такого,- он прочищает горло, потому что голос хрипит от возбуждения, — Но может ты останешься сегодня у меня? Завтра я уеду. Пока не знаю на сколько.

— Но я надену твою рубашку. И буду пользоваться твоим шампунем, гелем для душа, полотенцем и… И зубной щёткой, учти.

— После этих слов я должен был передумать? - он улыбается и снова поправляет её волосы.

— Не знаю. Ты передумал? Я просто предупредила.

— Ещё чего. Ты можешь пользоваться любой вещью, которую видишь. Только побудь со мной немного дольше.

— Хорошо.

Остаток вечера они разговаривают. Несколько раз пьют чай и почти заканчивают упаковку печенья. Очень приятно, что он помнит про любимое печенье и заботливо покупает его. Чтобы было, на всякий случай. Например на такой, как сегодня. Позже оба готовятся ко сну. Вот тут возвращается неловкость. Он достаёт комплект белья, чтобы постелить ей на диване, потом прячет обратно. Снова достаёт и снова прячет. Захочет ли она делить со мной постель? А если нет? Тогда ей было бы приятно выйти из душа, а диван уже застелен. Может лучше постелить? В прошлый раз она хотела вернуться в гостиную, когда мой кошмар закончился. Но тогда мы не были парой. В любом случае, уже слишком поздно. Его размышления прерывает щелчок двери. Мари поправляет влажные волосы и переминается с ноги на ногу. Кожа слегка красная от горячей воды.

— Можно попросить носки? У тебя немного прохладно.

— Конечно, - он достаёт пару из шкафчика и Мари сразу же натягивает их. Они такие большие и длинные, что почти достают до колен. После этого, она ныряет под одеяло и это действие отметает все его сомнения по поводу дивана. Она будет ночевать в спальне. Совсем близко.

После горячего душа, он гасит свет и ложится на свою сторону. Напряжение уходит, когда Мари устраивается поудобнее на его груди, гладит тёплой ладонью.

— Сладких снов, Джеймс, - нежный, сладкий поцелуй, без намёка на продолжение и это устраивает обоих.

— Сладких снов, Мари, - бионика прижимает её ближе.

Девушка не забывает о его проблеме, поэтому выбирает спокойную песню и тихонько поёт, пока он не проваливается в безмятежный сон. Вскоре засыпает и она, наслаждаясь запахом его кожи. Жаль, что ненадолго…

Судьба вообще не щадит никого, но над Мари открыто смеётся. Буквально через 2.5 часа она распахивает глаза от ощущения холода на своей шее. Снова. Его лицо, которое прекрасно можно рассмотреть в свете уличного фонаря, не выражает эмоций. Грин хватается за предплечье, пытается убрать руку, хотя знает, что это бесполезно.

— Джеймс, пожалуйста, не надо. Это я, Мари, - слезы струятся по щекам. Она даже не знает от чего, от страха или от воспоминания.

— Ты моё задание.

— Нет. Ты не такой. Пожалуй-ста, - лёгкие горят от недостатка кислорода.

— Задание.

— Папочка, - шепчет она из последних сил, даже не надеясь на спасение. Это слово остановило того Баки, но он слышал его из её уст раньше. Этот Барнс нет. Тем не менее, «папочка» прошибает его с головы до ног. Рука мгновенно отпускает. Джеймс отодвигается, он чувствует отвращение к самому себе. Он видит страх в её глазах, но не в силах сказать ничего, даже банальное «Прости».