Проделки на кавказе

— Как же! Я с ним познакомился, он уехал в Персию.

— Покинул больного брата?

— Он выехал, когда еще не приезжал Александр Пет­рович. Полковник фон Альтер, который ненавидит капита­на Пустогородова и большой приятель с Николаем Петро­вичем, ускорил свой отъезд в Персию; будучи снабжен всем нужным для путешествия по той стране, он уехал вместе с меньшим братом, чтобы избежать встречи со стар­шим.

— Надолго ли поехал полковник фон Альтер в Пер­сию?— спросила Китхен, стоявшая у дверей.

— Не могу вам определительно сказать; но думаю, что он не возвратится. Я слышал от Николая Петровича, что он намерен вступить в персидскую артиллерию, куда охот­но принимаются иностранцы для обучения туземцев; а как он прусский подданный, то ему будет это легко. Говорят, полковник фон Альтер огорчен какими-то семейными об­стоятельствами.

Вышедший на крыльцо станционный смотритель с по- дорожною прервал разговор.

— Староста, бери прогоны! — закричал адъютант.

— Я их получаю-с,— сказал смотритель.

— Знать не хочу: по правилам почтовой езды старосте отдаются прогоны.

— Все равно-с, как вам угодно.

Ямщик без шапки подошел к адъютанту.

— Сколько следует прогонных денег?

— Ничего-с, ваше превосходительство! — отвечал ямщик, почесывая голову; потом, поклонясь, сказал:—Поберегите, ваше сиятельство, лошадок.,

- Вот я сейчас поберегу тебе бороду!— гневно возразил адъютант.—Сколько следует на тройку прогонов? Говори!

Мужик наконец вымолвил. Адъютант вынул кошелек и отсчитывал деньги. Между тем смотритель, кашлянув раза два, сказал запинаясь:

— Смею доложить-с, староста не виноват; они напуганы-с: на днях, проехал фельдъегерь, они, дураки-с, взяли с него прогоны: тройка вся легла-с, а ямщик еще не отдохнет-с от побоев.

— Всякий делает, как знает; кто в деле, тот и в отве­те!— отвечал, адъютант, отдавая прогоны.

— Пословица говорит-с: отвага кандалы трет, отвага мед пьет-с,— заметил смотритель.

— Ваше сиятельство! Поклажи было в повозке—чемо­дан, сабля, ковер, шинель, всего пять штук?—доложил ста­роста.

— Так! —отвечал адъютант.— Переплет-то хорош ли? Чоки подвязаны ли?

— Все исправно, ваше превосходительство!

— Подай огня закурить трубку.

— Позвольте у вас спросить,— сказал смотритель адъютанту,— все ли в Грузии благополучно?

— В каком отношении?

— То есть, в рассуждении заразы-с, чумы-с, как мы по­просту ее называем-с.

— Нравственная чума все сильна; но болезней нет.

— А мы слышали-с, половину народу вымерло-с, Ну, а на линии благополучно-с?

— Опять в каком отношении?

— Насчет черкесов-с? Слухи носились, будто Ставро­поль взят-с.

— По крайней мере, я там менял лошадей не у черке­са, а у чистого русского.

— Стало быть-с, все вздор! Смею спросить, скоро ли фельдъегерь проедет-с?

— Этого я не знаю! Мне до них дела нет!

Адъютант закурил трубку об уголек, поблагодарил Пет­ра Петровича, влез в повозку и, медленно натягивая на плечи шинель, сказала

— Пошел!

Коренная взвилась на дыбы, пристяжные кинулись впе­ред, и тройка дружно подхватила; густое облако пыли за­клубилось вслед за нею и скрыло курьера из виду: толь­ко колокольчик слышался все слабее и слабее, наконец, совсем замолк.

***

Что же сталось со всеми действующими лицами, с ко­торыми мы познакомились? — спросите вы.

Не знаю! Никого нет более на Кавказе, а Хромой бес мой отказывается подсматривать в других странах. Мож­но было бы удовлетворить ваше любопытство еще какой-нибудь выдумкой, но я ненавижу ложь, и вымышлять боль­ше не намерен. Довольно того, что в моем романе все ли­ца небывалые и никогда не существовавшие. Поэтому и кончу эпиграфом, которым начал свою повесть:

Не любо — не слушай,

А лгать не мешай!

КОММЕНТАРИИ

Текст «Проделок на Кавказе» печатается без сокращений по фо­токопии жернаковского издания (Спб., 1844). Кроме приведения к современным нормам орфографии и пунктуации, исправлены очевидные типографские ошибки.

С. 31. Белокаменная — так в XIX веке нередко называли Москву,

Пулярд, пулярка—жирная раскормленная курица (франц. poularde).

С. 32. ...вошел официант... — Здесь «официант» — человек из до­машней прислуги, который обычно прислуживает за столом, а в дру­гое время выполняет иные мелкие поручения.

Субретка — персонаж старинных (первоначально — французских) комедий и водевилей. Здесь — бойкая, веселая служанка.

С. 33. ...в больших вольтеровских креслах... — В прошлом веке это слово употреблялось и во множественном числе. Вольтеровское кресло — глубокое, с высокой спинкой — изготавливались по фран­цузскому образцу. Появилось в России во время Екатерины II, которая вела переписку с Вольтером.