Продюсер козьей морды

– С вами поступили жестоко, – кивнул я, – но почему Центр не захотел использовать ваши опыт и талант?

Старуха выпрямила спину.

– Им не нужны честные люди! Там творится зло! Его следует вырвать с корнем. Да только я поумнела, на рожон не полезла, собрала сведения и стала писать сигналы!

– Куда? – уточнил я.

Она начала загибать пальцы.

– ЦК КПСС, горком партии, райком, райисполком. Никто не ответил. Спасибо, хоть милиция отреагировала, и вас прислали! Вы очень умно действуете, прикинулись посетителем. Меня искали, да? А кто вам рассказал про Чижову?

Я в смятении слушал Софью Борисовну. Сначала бабуля показалась мне вполне адекватной, но сейчас, после перечисления инстанций, куда она строчила «сигналы», вновь возникли сомнения в ее нормальности. «ЦК КПСС, горком, райком!» Такое ощущение, будто она провела последние годы в анабиозе!

– Главное – не спугнуть их! – продолжала старушка.

Я встряхнул головой и спросил:

– В приюте есть девочка Нина Чижова?

– Была, но она умерла, Эвелина оформляла документы о смерти. Знаете, как она работает? Пристраивает детей.

– Это очень благородно.

– Любая может младенца оставить. Бумаг у кукушки не спросят! Это поощряет развратное поведение, – разозлилась бабка.

– Наверное, лучше очутиться в приюте, чем в могиле, – парировал я.

– А потом малышей отдают в чужие руки!

– Устраивают чье-то счастье!

– Но некоторые дети возвращаются, поживут в семье – и назад! А потом опять к новым родителям! Прямо как переходящее красное знамя!

– Странно.

– Вот! И я так полагаю!

– И с Чижовой так же случилось?

– Нет. Ее отдали в приют, девочка некоторое время провела в Центре, а потом, слышу, Эвелина медсестре говорит: «Только тихо! Мы вроде как ни при чем. Болезнь крови – это фатально. Главное – без шума! Нина умерла в больнице имени Рычагова, тело кремируют».

– Невероятно! – покачал я головой.

– Вот! – подняла указательный палец Софья Борисовна. – Это проверить надо! А еще эту! Из детской части моего садика! Еремина ушла, потом, бах, вернулась, но уже не она!

– Извините, вы о чем? – поразился я.

Софья объяснила:

– Там есть сироты, мальчики и девочки, живут вместе, вроде в семье, нынче такое модно! Воспитывают их приемные родители, Геннадий и Неля. Вот только…

Софья Борисовна на секунду отвернулась к окну, потом сказала:

– Мне у них девочка Ирочка понравилась, очень милая, тихая, вежливая, совсем на детдомовку не похожа. Те привыкли кулаками счастье отбивать, а Ирина интеллигентная, это редкость в интернате.

– Да?

– Ну сами подумайте, из каких семей ребята в приюте? – пригорюнилась Софья Борисовна. – Кто от детей отказывается? Академики с артистами? Или писатели? А может, простые непьющие люди? Шваль всякая интернаты пополняет! Генетика страшное дело! В Центре дети все с дефектом. Злые, грубые, чуть что – огрызаются. Знаете, я думаю, им успокоительное дают, тайком в кефир бром льют, как в армии.

– Почему вы так решили? – спросил я.

Софья Борисовна тяжело вздохнула:

– Сейчас объясню. Эта Ирочка, милое создание, очень книжки любила, всю библиотеку в Центре перечитала, из школьного хранилища литературу таскала. Знаете, как мы с ней сдружились?

Я покачал головой, бабуля скрестила руки на груди.

– Вечером, после десяти, я мыла пол в коридоре, не в центральном, у кабинета директора, а на отшибе, у кухни. Вдруг вижу, из чулана, где всякая утварь хранится, полоска света пробивается.

Софья Борисовна не испугалась, вору красть здесь нечего, разве что разжиться детским питанием и памперсами, просто рассердилась на безответственных сотрудников, забывших выключить электричество, распахнула дверь и вскрикнула:

– О господи!

На перевернутом ведре с книжкой на коленях сидела рыженькая девочка.

– Простите, – тихо сказала она.

– Ты что здесь делаешь? – налетела на нее Софья Борисовна. – Как узнала о проходе?

Софья Борисовна не случайно задала странный вопрос. Некогда полноправная хозяйка садика сразу сообразила, как девочка попала в чулан. В свое время, делая ремонт, новый владелец четко разлелил здание на две неравные части. В первой, большой, организовали приют для новорожденных, а во второй – семейный детдом, куда «папа» Геннадий и «мама» Неля не пускали никого из сотрудников Центра «Мария». Вход в малокомплектный детдом находился во дворе, но во время реконструкции детсада строители не замуровали дверь, через которую можно было легко попасть из одной части здания в другую. Почему это произошло, Софья Борисовна не знала. В ее времена в чулане хранились игрушки, с которыми дети развлекались на улице, и несколько входов в комнатку было сделано для удобства воспитателей. Потом одну дверь заперли, в чулан с тряпками и ведрами заглядывала лишь уборщица, заведующие менялись часто, наверное, нынешняя даже не знала о проходе. Очевидно, девочка искала укромный уголок, уединиться с книгой, обнаружила дверь, которую сумела открыть, и решила, что чулан можно превратить в личную «читальню».

– Я Ирина Еремина из семейного детдома, – ответила школьница, – тише, пожалуйста. Милая бабулечка, не ругайте меня! Очень до конца дочитать хочется, а у нас свет в девять гасят!