Продолжает Чарли Чен

— Сэр, с вашим сходом на американский берег, естественно, не будет никаких проблем, но вот ваш ассистент, мистер Кашимо — он в спешке не захватил из Гонолулу совершенно никаких бумаг, которые удостоверяли бы его личность! Боюсь, что выход на берег за пределы порта окажется для него невозможен.

— Не думаю, чтобы он стремился на него выйти. Скорее всего он рвется сейчас домой, чтобы поведать там о своих великих подвигах нашему шефу. Тот был не слишком высокого мнения о мистере Кашимо. А в Америке моему ассистенту делать нечего.

— Мы с капитаном тоже так подумали. Связавшись с портом, мы узнали, что днем оттуда уходит на Гонолулу другой лайнер нашей компании. Их капитан ничего не имеет против того, чтобы взять на рейс палубного уборщика. И если вы согласны…

— Конечно же, согласен! За исключением одной детали, — Чарли достал из бумажника несколько банкнот и передал их помощнику. — Мне бы хотелось, чтобы мистер Кашимо вернулся домой в качестве пассажира. При всех недостатках, свойственных его возрасту, он заслужил это маленькое удовольствие. Буду весьма признателен за хлопоты по приобретению его билета, мистер Линч.

— Никаких хлопот, инспектор. Всегда рад помочь в хорошем деле.

После завтрака Стюарт Вивиан исполнил свое обещание, показав Чарли Чену пальцем на проплывающие рядом с бортом в утренней дымке очертания Русского холма:

— Вот самая счастливая минута моего путешествия, инспектор! Никогда еще этот вид меня так не радовал. Скажу вам честно, что вся эта беготня по свету не для меня. Я это давно понял, но побаивался вернуться в Штаты раньше срока: кто знает, что взбрело бы на ум полиции при виде внезапно сбежавшего туриста? Кстати, о полиции, инспектор, — ходят слухи, что вы уже у цели?

— Да, цель достигнута, — подтвердил Чарли, — хотя я старался избегать всякой огласки своих достижений. К сожалению, это очевидно мне не удалось…

— А… — от волнения у Вивиана даже перехватило дыхание. — А его имя, разумеется, пока будет от всех тайной?

— Почему же? Мистер Тэйт любезно разрешил мне более ничего не скрывать.

— Тэйт?! — выкрикнул Вивиан. С минуту он молчал, затем вдруг заторопился, взглянув на часы. — Простите, но через десять минут доктор Лофтон просил нас всех собраться в салоне на прощальную встречу, — те, кто едет дальше Сан-Франциско, получат от него билеты до дома, а заодно и, так сказать, напутственное благословение. Что за сенсация, что за сенсация!

Бормоча и размахивая руками руками, он удалился. Загрохотала якорная цепь, и судно замерло, ожидая прибытия с берега таможенных властей. Чарли подошел к трапу и вскоре увидел знакомое ему по делу Брюса красное лицо и широкие плечи капитана Фланнери.

— Кого я вижу! — поразился тот. — Рад вас видеть, сержант Чен!

— Я тоже рад, капитан! — широкая улыбка на лице Чена свидетельствовала об искренности этого заявления. — Но с того дня, как нам в последний раз довелось поработать вместе, кое-что изменилось, сэр! Вы видите перед собой уже не сержанта, а инспектора!

— Правда? — обрадовался капитан. — Что ж, разве китайская пословица не говорит, что жаворонка на земле не удержишь?

— Счастлив слышать, что наши беседы остались у вас в памяти! — рассмеялся Чарли. — А это, как я догадываюсь…

— Сержант Уэллс, следственный отдел Скотленд Ярда, — представился стоящий рядом с Фланнери высокий здоровяк. — Где наш человек, инспектор?

— Думаю, что получает билет на дальнейшую дорогу заодно с напутственным благословением доктора Лофтона. А мы тем временем устроим засаду в его собственной каюте, дабы оказать ему достойную встречу, когда он придет за багажом. Идем, джентльмены. Каюта номер сто девятнадцать, ключи у меня.

Каюта, куда привел их инспектор, была обширным помещением, тонувшим в полумраке: иллюминаторы были закрыты опущенными шторами. Фланнери и Уэллс уселись по обе стороны стола, у которого стояли упакованные чемоданы. Чарли тщательно закрыл дверь на замок и встал рядом с ней.

— Ну вот, к приему все готово, — сказал он. — Мой запрос о портном с Английской набережной успел вовремя?

— Вовремя, сэр! — кивнул Уэллс. — Полиция в Ницце действовала четко, и вся информация была передана нам телеграфом уже через три часа. Наш клиент приносил Брину ремонтировать пиджак с оторванным карманом. Правым карманом, сэр. Брин запомнил, что клиент распаковывал сверток с пиджаком при нем. Это была типичная упаковка почтовой бандероли, вот только он не смог разглядеть, чьи марки на ней были.

— Английские, конечно, — сказал Чен. — Вот ведь что значит привычка к скупости: вместо того, чтобы выбросить улику, он послал ее по почте в Ниццу! А, может, думал, что там он уже находится в полной безопасности? Да, но куда он запропастился? Пойду, взгляну, — прислушавшись, Чарли быстро выскользнул в коридор и захлопнул за собой дверь.

Вся группа Лофтона, за исключением Тэйта, еще находилась в салоне. Судя по выражению их лиц, туристы были чем-то весьма взволнованы. Чарли сказал стоявшему у трапа Линчу несколько слов, и тот направился вместе с ним к двери салона.