Продолжай стонать (СИ)

«Почти Хилтон!» - оскалился охранник перед тем как захлопнуть дверь.

Окончательно поверить в происходящее было невозможно. Шестеренки в моей голове скрипели от напряжения.

Такой поворот никак не способствовал любви к балету. Можно сказать, я только вошел во вкус, только ощутил все прелести хорошего театра и понял, зачем нужна хорошая растяжка. Но сука-судьба как всегда оказалась на страже.

Суровый пейзаж возвращал в реальность не хуже ледяного душа. Бетонные стены душили своей серостью. Маленькое зарешёченное окошко под потолком вгоняло в тоску. Тусклая лампочка заставляла напрягать глаза. И не такой уж катастрофой казались мои болезненно-полные яйца.

Сомневаюсь, что где-то на свете был более несчастный мужик, чем я. Не сегодня точно.

Лена тоже не выглядела довольной. Никак не помогая нам выбраться из этого пиздеца, драгоценная жена занималась любимым бабским делом – самокопанием.

Укутанная по шею в мой пиджак – благо, забрать его из машины нам разрешили – она тихонечко раскачивалась на лавке и то нервно смеялась, то отчитывала себя как маленькую:

- ... мама троих детей...

- ... чувствовала ведь...

- ... стыдно то как...

Для полноты картины не хватало только меня рядом. Такого же потерянного и с букетом тревожных симптомов.

В общем, как ни крути, а скорость превращения из нормальных супругов и вполне сносных родителей в посетителей казенных домов впечатляла. Теперь у нас точно было о чем вспомнить в старости и смолчать внукам.

Вот только все эти приключения не радовали. Дебилом себя ощущал. С бабками, жизненным опытом, статусом, но чокнутым, будто секс первый раз в жизни попробовал и с катушек слетел.

После недели на чемоданах и бабуинских ритуальных плясок здесь, в стенах камеры, словно трезвость наступила.

В паху все еще ныло как от удара коленом. Голова от напряжения побаливала. Но я чувствовал, что пришел в себя. Не мутило больше от страха потерять Лену. Не клинило на ее изгибах. Наоборот, четко видел будущее и готов был переть к нему сквозь любые препятствия и недоверие.

К счастью, переть сквозь тяжёлую дверь камеры не пришлось. Около часа ночи, когда в отделении стало особенно тихо, по наши с Леной души таки пожаловал один недовольный адвокат.

- Басманский, у тебя извращенные способы борьбы за сохранение брака, - зевая, произнес Никита, пока дежурный возвращал нам вещи. – Даже не представляешь, каких людей пришлось из кроватей поднимать.

- Жену что ли?

- Сволочь ты неблагодарная!

- Я тоже рад тебя видеть. - Часы приятной тяжестью осели на запястье, и я наконец ощутил себя человеком. - Но почему так долго?

- Не поверишь, но в нормальных семьях мужья и жены приятно проводят время дома, а потом ложатся спать.

- Я звонил тебе три часа назад. Досюда ехать минут двадцать. Разбудить, кого надо, еще полчаса.

- В твоей благодарственной речи потерялось слово «спасибо».

Этот умник пропустил меня первым из камеры, а затем под локоть, как королеву, вывел мою жену.

- Дорогая, - повернулся он к ней, - если все же решишь кинуть этого мудака, я согласен стать твоим адвокатом бесплатно. Готов работать за идею без выходных и проходных. На благо общества!

- Ты ещё обобрать меня предложи!

Особо не раздумывая, я плечом вклинился между этими голубками и притянул удивительно молчаливую жену к своему боку.

- А я и оберу! - Лаевский важно кивнул. - Без штанов оставлю. Нечего будет в чемодан класть. Не сомневайся!

Вспомнив, как сегодня уже покрасовался перед нарядом полиции без штанов, я нервно дернул шеей. Последние капли отрезвляющего словесного душа смыли даже следы сомнений.

- Так что, Лена? - Мой адвокат-камикадзе раскрыл перед нами дверь участка и взглядом указал на джип. Мой! Родной! С чем-то подозрительно похожим на чемодан на заднем сиденье. - Растереть его для тебя в порошок?

Словно только сейчас поняла, что у нее что-то спрашивают, Лена вскинула голову. Задумчиво округлила свои нежные губы. Но ответить ей я не дал.

- Все. Хватит. - Резко потянул за собой к машине. - Впечатлений уже по горло. Наразводились. Пора домой.

10.2

По мере приближения к дому жесты Лены становились все медленнее, зевки все чаще, а моя уверенность в принятом решении росла в геометрической прогрессии.

Возле дома я готов был вкатить свою драгоценную жену в квартиру с кляпом во рту на чемодане.

К счастью, насильничать не пришлось. Все такая же странная, Лена не сказала ни слова о моей наглости или разводе. Наоборот, она сама распахнула дверь подъезда, когда я толкал чемоданы, и первым пропустила меня в грузовой лифт.

Наше шествие по квартире напоминало возвращение из командировки.

Снова не было сцен и истерик. Опять я тихо крался от двери, только уже не один, а с женой за руку. Вновь мы интуитивно, будто умели читать мысли, угадывали действия друг друга - ловили падающий на паркет телефон, руками закрывали друг другу рты, чтобы не разбудить детей, придерживали двери и расстилали постель... Нашу! Супружескую!

В душ мы тоже ушли вместе.