Продолжай

Воздух кончился. Силы внезапно – тоже. Нашла же время и место  выяснять отношения – когда мужчина находится в тебе. К черту эту некрофилию. Отвернула лицо, уставилась невидящим взглядом в стену. Выдохнула.

- Ладно, все нормально. Я соберусь, - шмыгнула носом. -  Продолжай.

Сначала была тишина. Потом разъединение тел. Полина не стала поворачиваться на бок или прикрываться. Стыдиться уже нечего. Вообще нечего.

Послышался долгий вздох. А потом – нечто невообразимое.

- Прости, маленькая. Ох… - еще один долгий вздох. – Прости, пожалуйста. Так, погоди, я сейчас, - Поля почувствовала, как ее прикрыли простыней. - Внимание, сейчас будет каминг-аут века. – Изматывающая, мхатовская пауза. - Я, кажется, тебя люблю.

А у нее, кажется, галлюцинации.

- Кажется – крестись.

 - Капа!

В следующую секунду ее снова… укусили! В плечо.

Поля подскочила. Слава сидел на кровати по-турецки, обмотавшись второй простыней.

 Мокрый, лохматый, небритый. Любимый. Самый лучший. Невероятно…

- Я тебе не верю. Ты бы даже судью Терентьева не убедил, не то, что меня!

- Ладно, - он имел наглость снова сложить руки на груди. Кивнул сам себе. – Пришли мне повторную повестку в суд. Ты ничего не говорила. Я ничего не говорил. Начнем заново.

Непонятно как, но удалось пожать плечами. И не потерять при этом простынь.

- Валяй.

- Ой, что же я творю… - с особенно глубоким и драматическим вздохом Слава опустил руки. – Люблю тебя, Капитолина, душа моя. Люблю так, что в штанах и груди тесно.

Он опустил руки. Она опустила руки тоже. Черт с ней, с простыней. Утонуть в глазах. Теперь уже совершено безвозвратно.

- А замуж? – успела пискнуть перед тем, как он снова сгреб ее в свои объятья.

- Ох, что делается. А-а-а…. щекотно уткнувшись небритыми подбородком и щеками в изгиб женского плеча. – Прощай, жизнь холостая. И замуж, да.

На спину она упала абсолютно, безмерно, невозможно счастливая. Он, кстати, тоже – правда, не на спину, а на Полину.

* * *

В квартире умопомрачительно пахло чем-то свежепожаренным. Это ж во сколько встала хозяюшка Капитолина Алексеевна? Ростислав сладко, по-кошачьи потянулся, сбил ногам простынь, провел рукой по кровати. Хорошо они вчера тут поговорили. Качественно и продуктивно.

- По-о-о-ля!

- Завтрак на столе, полотенце, одноразовый станок и зубную щетку я тебе в ванной приготовила! – донеслось из-за арки кухонной зоны.

Так. Слава сел на кровати и потянулся за джинсами, натянул их на голое тело – искать трусы не стал. Не нравится ему этот демонстративно-бодрый тон. Фальшью от него несет. Полиной Чешко. А ему нужна его Капитолина.

На солнце пришлось хмуриться – оно бессовестно било прямо в лицо сквозь кухонное окно. А что у нас на кухне? На столе – горка оладий на блюде, тарелки, салфетки, столовые приборы. И хозяюшка ПолинЛексевна имеется. Ну так и есть. В руке бутылочка с кефиром.  Идеальные локоны, безупречная кожа, глаза слегка подкрашены. Розовая маечка и обтягивающие штанишки с  какими-то линиями и швами, которые так подчеркивали женские бедра и ягодицы, что…

… что Ракитянский тяжело сглотнул. И не в горе оладий на столе было дело. Так, и чего это мы так вырядились? Спортом будем заниматься? Угу, я даже знаю каким.

- Ты будешь чай или кофе? Кушай оладьи, пока теплые,  - она отошла к плите. Движение, которым заправлена за ухо прядь, выдало волнение. И сказало Славе все.

С этими играми в идеальность надо кончать. Раз и навсегда.

Поэтому до плиты Полина не дошла – ее дернули за руку, усадили на колени. И начали творить безобразие.

Взлохматил идеальные локоны, смял, а потом беспардонно задрал футболку. Под  плотно сидящие леггинсы засунуть ладонь не смог, ругнулся и поцеловал - прямо нечищеным ртом и небритым лицом. Целовал так долго и так обстоятельно, что Поля забыла про все. И не думала о том, как выглядит с задранной выше груди футболкой и растрепанными волосами. Его руки способны заменить все и заставить позабыть обо всем.

Оторвался. Провел костяшками пальцев по щеке. Одернул один край футболки на грудь, другую оставив обнаженной.

- Ну вот,  - выдохнул удовлетворенно. – Другое дело. На человека похожа. Завязывай с этими играми в идеальность, Поль. Я тебя не за это люблю.

У нее что-то замерло внутри. Замерло так, что не шевельнуться. А потом задрожало.

Не приснилось. Не послышалось. Не намечталось.

Правда.

- А за что? – спросила так тихо, что не расслышал, наверное.

- Понятия не имею… - расслышал. – Спроси меня о чем-нибудь попроще. За то, что ты – это ты. Капитолина моя любимая.

- Так и знала, что ты теперь так просто не забудешь мое настоящее имя, - она рассмеялась. А потом затихла и положила голову ему на плечо. И было в этом жесте столько доверия и нежности, что Славе тут же расхотелось шутить и дразнить. А захотелось сказать что-то. Чтобы выплеснуть тот ответный шар нежности, что рос и ширился в груди. Да только не учат таким словам в московской школе адвокатуры. Да и в мордовской тоже вряд ли.

- Слав… - она говорила по-прежнему тихо. – А ты вчера?..

Полина не договорила, но вопрос он услышал. Почувствовал. И ответил коротко.

- Да. Без. Не надел.