Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

— Ну, что Вы, миссис Элеонора, да как Вы могли подумать такое!

Обстоятельства действительно складывались так, что я не могла приехать, — выдохнула Скарлетт с облегчением.

— В последний раз смерть Мелани Гамильтон опустошила меня и я уехала к себе в имение. Я всегда уезжаю туда, когда мне бывает тяжело. А перед этим, — Скарлетт сморщила лоб, делая вид, что усиленно что-то припоминает.

— Ну, же, Скарлетт, не надо ничего вспоминать, ты уже и так сняла груз с моих плеч, — сказала старая дама и взгляд ее потеплел.

В ночь перед отъездом Скарлетт долго не могла уснуть. Сначала она гадала о причине, по которой Ретт ничего не сказал своим родным о их отношениях. Скорей всего потому, что не хотел доставлять им новые неприятности, связанные с собой, решила она. Ведь их отношения могут кончиться разводом. А в Южной Каролине разводы вообще запрещены. И каково будет старой матери Ретта, если ко всем его бывшим грехам прибавится еще и развод с женой. А может?….

И надежда, как молния вспыхнула в ее сердце.

— Может, он еще окончательно и сам ничего не решил?!

Так или иначе, но это его молчание было на руку Скарлетт, оно давало ей возможность выиграть время, чтобы попытаться вернуть Ретта.

Еще она думала о миссис Элеоноре и Розмари. Не смотря на постоянное напряжение, связанное с осторожностью, Скарлетт было хорошо с ними. Она впервые за много лет почувствовала любовь и тепло, которыми ее окружили. Теперь она даже была бы не прочь принять их предложение погостить подольше и остаться еще на недельку, но, увы, билеты куплены, и миссис Элеонора уже не будет настаивать на приглашении.

Скарлетт думала и о том, что проводит последнюю ночь в спальне Ретта, в его спальне, а ведь когда-то у них в Атланте спальня была общей. И ею вновь овладела тоска по тем дням. Ах, как судьба баловала ее в лице Ретта, а она, глупая, не смогла оценить этого. И за что только Ретт любил ее тогда! А в самом деле, за что же ее любил Ретт столько лет? Раньше ей никогда не приходила в голову эта мысль. А сейчас вдруг, подумав об этом, ей захотелось во что бы то ни стало докопаться до истины.

Он признался однажды, что полюбил ее сразу, как только увидел в Двенадцати дубах, но за что? Ведь Ретт был взрослым мужчиной, умудренным жизненным опытом, не то, что ее сверстники, бесшабашные и милые мальчики Фонтейны или Тарлтоны. И вот так сразу влюбиться в кокетливую девчонку, со смазливым личиком, оголившую до неприличия свои белоснежные плечи, он просто не мог.

Возможно это произошло после того, как он оказался свидетелем ее объяснения с Эшли, и она обезоружила Ретта своим неистовым темпераментом? Ведь он тогда сказал, что она отнюдь не леди, а настоящие леди ему редко нравятся. Но, Боже мой, нельзя же полюбить девушку только за то, что она способна навязывать с ножом у горла свою любовь мужчине! Да и потом, это был лишь страстный порыв, побудивший ее во что бы то ни стало удержать свое счастье, которое ускользало из рук. И она, Скарлетт 'О' Хара, первая красавица графства, привыкшая получать все, чего желала, не намерена была с ним расставаться.

Ретт говорил, что встречал женщин и красивее и умнее, но тянуло его всегда только к ней. Ах, как бы знать наверняка, что именно тянуло его к ней, ведь было же что-то такое, самое главное… Ах, как бы знать! Быть может тогда, сделав на это ставку, ей удастся что-то придумать?!

А за что она сама, к примеру, полюбила Эшли? Если спросить ее об этом, она не сможет найти какой-то определенный ответ. Хотя, впрочем, Эшли отличался от всех окружавших его юношей прежде всего тем, что был каким-то особенным, загадочным для нее. И это, скорее всего, явилось первостепенной причиной влюбленности.

Ну и потом, — его внешность, гордая посадка головы, его светлые вьющиеся волосы, его ловкость и удаль, его значимость среди своих сверстников… За все это, вместе взятое, она и любила его.

Однако ее любовь к Эшли никогда не была нацелена на супружескую любовь и страсть. Она была чем-то невообразимо прекрасным и священным, влекущая ее своей загадочностью и детскими мечтами о принце. Для нее было важным знать только одно, любит ли ее Эшли, а мечты о близости не шли дальше поцелуя. Это был рубеж, которого Скарлетт всегда хотела достичь, однако у нее ничего не получалось. А раз не получалось, то в своих мечтах дальше этого она и не заходила. И Скарлетт могла жить и вынашивать эту 'любовь в мечтах', как ей когда-то казалось, вечно, при этом неплохо преуспевая в жизни.