Продолжение души

"Эта записочка - не вопрос к Вам. На все наши вопросы Вы отвечали сегодня, как отвечаете своей прекрасной работой в театре и в кино. К сожалению только, не так часто мы Вас видим, как хотелось бы. Спасибо большое Вам, актрисе и человеку, за сегодняшний вечер, за сегодняшний, говоря по-современному, моноспектакль. Нам редко приходится встречаться с таким отношением к нашей аудитории. Мы не подготовились к такой встрече, не принесли Вам, к сожалению, цветы. Извините. Но, думаю, в этой коротенькой записке я сумела выразить наше отношение к Вам. Долгих творческих Вам лет".

Часто говорят, что актеры умеют долго сохранять молодость. Я думаю, это потому, что в нас, благодаря нашей профессии, есть какая-то повышенная эмоциональность, наподобие детской, и вообще актеры по своей природе чем-то всегда похожи на детей.

Ну вот, казалось бы, пожилая женщина с головой, полной забот, вдруг вспоминает, что сегодня примерка костюма будущего спектакля. И как описать то чудо, что происходит в душе от одной только мысли, что сегодня я прикоснусь к себе другой, к той, что еще только зарождается, и от первого прикосновения к костюму в душе или разгорится костер робкой и страстной надежды, что все будет хорошо, роль получится, или, наоборот, охватит смятение, паника оттого, что все совсем, совсем не то, не соединяются представляемый образ и я - настоящая.

Какое счастье, когда рядом работают талантливые мастера своего дела! А мне везло, со мной всегда работали и работают удивительные художники по костюму, замечательный мастер-гример, истинная художница своего дела Сильва Васильевна Косырева и ее ученики.

Итак, я вхожу в наш костюмерный цех. На столе пиршество тканей - ярких и темных, легких блестящих и плотных дорогих, современных и ветхих от времени, кусочки, расшитые бисером, разрисованные, и т. д. Бывают еще украшения - перья, или имитации драгоценных камней - стразы.

На высокой перекладине висит мое - чудо! Вот сейчас я встану у зеркала во весь рост и это чудо снимут, чтобы надеть на меня. Но сначала я надеваю юбку-кринолин. Он пока еще белоснежно-чистый, это потом его кружевные оборки посереют от того, что будут соприкасаться с полом сцены. А пока это каскад чистейшей ткани, аккуратно отороченный белоснежной тесемочкой.

Моя нижняя юбка так красива, что я, стоя в закуточке перед большим зеркалом, замерзая, не прикрытая ничем, смотрю на нее, и мне хочется чуть прогнуть спину, чтобы соответствовать моему пьедесталу-огромному кринолину, так красиво и величественно заканчивающему фигуру.

Наконец, взяв платье, художница и наш мастер по созданию костюмов Валентина Фоминишна Маркина, облачают меня в него. И, о радость! Все сходится, все пуговки застегиваются, все крючочки стягиваются!

Я в платье! Смотрю на себя... Это уже не я...

Не желая расстаться с платьем, я еще походила в нем по мастерской...Художникам пошивочного цеха тоже не хочется расставаться с этим платьем. Они любуются и говорят: "Да, в таком платье и говорить ничего не надо, оно само за себя говорит..."

И это правда. Когда найден точный по характеру персонажа, по эпохе костюм - от него уже исходит поэзия театра. Можно молчать, а фигура в платье уже уносит нас всех в другой мир...

Наконец, расстаюсь с нежностью, с любовью, с надеждой - со своим первым костюмом, и начинается примерка костюма второго акта.

Моя героиня дорвалась до столичной жизни, это может быть последний всплеск жалкого женского успеха, головокружение от видимости всеобщего внимания. Второй акт начинается почти так, как заканчивается первый: я с дочерью и компанией мужчин снова в ложе, слушаем оперу. Я и моя дочь уже другие. Петербург "пошел нам на пользу". Кричащие, но не безвкусные туалеты. Мое платье с тусклой и тяжелой позолотой кричит о зрелости, все в нем нескромно, с претензией на царственность. Но вот я смотрю на плечи и вижу, что их обнимает довольно скромное декольте, от этого плечи кажутся узкими, хрупкими и я обращаю внимание художницы на это. Она долго смотрит. Да, платье выполнено по эскизу, все правильно, оно очень красиво, но плечи хрупки - они от другого человека. Надо что-то делать! Снова поиски в царстве тканей, лоскутков, перьев, позолот, шарфов и вышивок и, наконец, кусок золотой парчи найден.

Перекрутив его, как торсаду, приложив к плечам, видим, как это меняет весь мой верх. Все становится законченным: я уже не жалкая, не хрупкая, а обвита, окаймлена золотом. Мне кажется, это то, что нужно...

Закрываю глаза на свою прозаическую прическу, вижу себя сильно набеленную, с подкрашенными щеками, с яркими губами: перезрелая красавица с последними усилиями взять от жизни наслаждения...

Как безумно хочется не разрушить своей неумелостью тот уже ясно проступающий образ.

Бережно, благоговейно снимаю платье. Вижу счастливые глаза тех, кто кропотливо это создавал. Я так им благодарна! Это миг счастья! Это театр!