Продолжение путешествия (Бабушкин сундук - 2)

- Я тут навел кое-какие справки... - Петр нахмурил брови, что при его "боевой раскраске" придало ему совершенно разбойничий вид. - И мне стало известно, что у Алсуфьева были довольно серьезные причины недолюбливать вашего покойного супруга еще при жизни.

- Вы ошибаетесь, - попыталась я опровергнуть это утверждение, поскольку даже не представляла себе, чтобы кто-нибудь из сотрудников испытывал по отношению Александру какие-то негативные чувства, но Петр мягко, но настойчиво перебил меня:

- Я бы не рискнул высказать ничего подобного, если бы не располагал более, чем убедительными доказательствами своих слов. А не далее, чем завтра, надеюсь получить тому и документальное подтверждение. Пока же прошу удовлетвориться моим честным словом. Во всяком случае, ничто нам не мешает использовать этот тезис в качестве рабочей версии. Это очень удобно, так как в любой момент мы можем от нее отказаться, получив новые сведения, будь то ее опровержение или подтверждение.

Петр вошел во вкус расследования, глаза его горели, и от возбуждения он уже азартно потирал руки. А может быть, это настойка разогрела ему кровь до такой степени. Но от его былой усталости уже не осталось и следа. Впрочем, в ту пору он был еще так молод, что две бессонных ночи не могли сколько-нибудь серьезно отразиться на состоянии его тела и духа. Сейчас, с его благородными сединами и животиком, его вряд ли удастся подвигнуть на нечто подобное.

- Что может означать ваш торопливый и, я бы сказал, судорожный арест, кроме того, что вас хотели нейтрализовать? Или, лучше сказать, вывести из игры. Я бы еще сомневался в этом, если бы Алсуфьев удовлетворился одним арестом. Но то, что произошло с вами минувшей ночью - не позволяет усомниться - он решил вас погубить.

- О, Господи, - не удержалась от восклицания Ксения Георгиевна, которая все это время сидела ушки на макушке и не пропускала ни одного из сказанных Петром слов.

- А вы думаете он в бирюльки играет? - с еще большим воодушевлением воскликнул Петр. - Да понимаете ли вы, чего он добился своими действиями?

- Чего? - хором спросили мы с Ксенией Георгиевной, напомнив тем самым Добчинского и Бобчинского из уморительной комедии Гоголя.

На минуту вновь оторву вас от повествования, чтобы обратить ваше внимание на последние Катенькины слова. "Уморительная", пишет она о "Ревизоре". Прочитав это, я подумал, что последнее время мы называем ее не иначе, как "бессмертная", забывая порой, что прежде всего - это действительно очень смешная комедия. И не знаю, как там "смех сквозь слезы", о котором нам твердили в школе, но современники явно хохотали над ней до слез.

- Если я правильно оцениваю его планы, а для этого у меня есть все основания, то он подстроил это двойное убийство с одной единственной целью - сфабриковать уголовное дело на Екатерину Алексеевну. Устроив все таким образом, чтобы ни у кого это не вызывало сомнений. И это с его стороны довольно остроумное решение, поскольку доказать виновность Екатерины Алексеевны в смерти ее мужа - дело довольно трудное, если не сказать безнадежное. А если она бежит от правосудия, перестреляв охрану, то любой нормальный следователь уже не усомнится - перед ним настоящая преступница. И упекает ее в тюрьму на полном основании.

- То есть, насколько я понимаю, - уточнила я, - вы считаете, что все это подстроено Алсуфьевым?

- Совершенно верно.

- То есть другими словами, - вы обвиняете его в убийстве?

Этот вопрос, видимо, прозвучал для Петра неожиданно. И на этот раз он не торопился ответить на него утвердительно. И его можно было понять. Все мы понимали, что обвинение главного следователя полицейского управления в преднамеренном убийстве - дело слишком серьезное. И нужно было как следует подумать и взвесить все "за" и "против", прежде чем действовать в соответствии с этим страшным обвинением.

Прошло несколько напряженных томительных минут, прежде чем Петр Анатольевич, наконец, произнес:

- Да, черт возьми, в серьезную мы попали переделку...

Ксения Георгиевна по инерции перекрестилась при упоминании рогатого, но истинный смысл фразы от этого не укрылся от ее ушей.

- Что же могло подвигнуть его на такое... безрассудство? - спросила она шепотом. И ни я, ни Петр Анатольевич не смогли в тот же миг ответить на ее более чем уместный вопрос. Мы пока просто этого не знали.

- Прежде всего, нам нужно проанализировать, чем вы, - Петр выделил это слово, - именно вы, а не ваш покойный муж, могли ему так насолить, что он решился на преступление. А для этого нам придется вспомнить все, что произошло с вами в последнее время, и прежде всего - вашу первую с ним встречу, Екатерина Алексеевна. Насколько я помню, он уже тогда вел себя довольно странно, и даже будто бы оскорблял вас?