Продолжение следует

Лида, ты слышишь? час от часу, Лида, не легче. Борис открыл магазин (сочиняет). Торгует своими книгами, что вывез тогда от меня. Дыры в замке, запах серы – всё маскировка. Как я узнала? видела собственными глазами. Новый книжный по линии нашего же троллейбуса. Я забежала купить детектив – встречаю его самого. Вышел из заднего помещенья, раскланялся. И все его книжки тут же, на полках, уж мне ли их не узнать. Немного обожжены для виду. Ну как? хорош гусь? Я нынче не за рулем. Чуть-чуть с подругами выпила. Сажусь в троллейбус – он с дыркой. Не в первый раз. Борис, чернокнижник, прожег для отвода глаз троллейбусы по всей линии, от меня и до Сокола. Что будем делать, Лида? Нет, это не к тебе. Что будем делать, Олеся? надо с этим кончать. (И ничего не придумали, кроме как подпустить мысленно красного петуха в магазин. Тем же концом по тому же месту. Какие неловкие ведьмы! Или не знаете – Борисовы книги стали несгораемыми. Оттого и вся операция провалилась. Злятся. Близок локоть, да не укусишь. А детектив, который Вика купила в Олеговом, не Борисовом, магазине, у ней самовозгорелся. Сжег занавески – Ольга едва потушила. Если б не Ольга… вот поделом тебе – не колдуй.)

Ведь Иван Николаич когда-нибудь да помрет. И у него две дочери. Хоть и за новыми русскими, а от недвижимости не откажутся. А куда же Борис с Ириной? и вообще, удержится ли эта пара. Черт побери, и впрямь проще мне распорядиться своей жизнью, чем Борисовой. Я всегда рассчитывала только на себя, а он на кого-то. Теперь вся надежда на Ирину. Ой, не можно вдову брати – вдова вмiє чарувати. Очень даже можно. Она что, вправду вдова? Да, вдова какого-то партработника, не вынесшего перемен. Тьфу ты, господи. Только зазеваешься – вступишь в дерьмо. Не было Ирины – не было проблемы: жил Борис в подвале подле теплых труб. Теперь вот есть. И куда с нею? господи, вразуми. Как бы не так. Станет господь печься о мелкой ворожейке. Ну, не мелкой. Довольно сильной. Так пусть сама и выкручивается. Бедный Борис. Без любви-то жить не получится, а с любовью жить – только мучиться. Чего разнылись? жив еще старик. Хотя той силы и того влиянья уже нет. И секретарь постепенно превращается в нечто среднее между мажордомом и кухонным мужиком.

Какая беда страшней всего? правильно, угадали. Степановну в пятьдесят пять лет тут же ушли на пенсию. Вы думали, на ее место не найдется охотников? есть на чем руки погреть. Бессеребреница Степановна у ЖЭКовского начальства давно как кость в горле. Что теперь будет с подвальными нашими гномами? Погодите, дайте хоть пасху отпраздновать. Едем по самой желанной дороге, прочь от неверного города. Спать не ложились, выехали в темноте. Светает, пар подымается от лугов. А вот и заря – не зря мы надеялись. Погожими облаками вознесся рассветный туман. Обман Москвы позади. (Ругалась баба с Москвой целый год, а Москва и не слыхивала.) Жить-то как будем? небось, на потеху людям. Уж дочери Иван Николаича обе прорезались, Регана и Гонерилья. Чуют – старик ослаб. Сидят, как две черные птицы. Ладно, Степановна и на пенсии Степановна. Выход найдем. Сели за праздничный стол –Христос воскрес! - без отца Александра, но Степановна с ним уже обо всем договорилась. Борис с Ириною будут жить у него – при условии, что обвенчаются. На «белую» магию батюшка не поглядит. Семена Зина возьмет. Одна подвальная комнатушка, помене, останется у Фаруха с Серегой. Две койки, спецовки, метлы, лопаты. Свету к невестке? нет, жалко: сноха сгонит со свету пьянчужку свекровь. Сказано: Света будет жить у Степановны. Там же и место встречи, его же нельзя изменить. Всё, решено и подписано. И никаких тусовок в подвале. И никаких гвоздей.

Ну, обвенчались. Ирина под венцом скрипела зубами – отец Александр в тот день на диво был терпелив. Все хохлушки хвостаты, и все венчаются в церкви. Одно сплошное поганство, но раз уж так повелось… Игорь на свадьбе был дружкой, Галя юлила с ним рядом. Тоже та еще бабочка, а венчалась, поди. Какая жена из ведьмы? а вот мы ужо поглядим. Может, оно и неплохо, по нонешним временам.