Продолжение ЖЖизни

Вернулся сегодня из Екатеринбурга в Москву. Екатеринбург в очередной раз меня поразил. Год не был в городе, а там такого за это время понастроили! Достроить, правда, не успели, по-прежнему неуютно, как в квартире, в которой приходится жить и одновременно делать ремонт, но размах замыслов поражает. И ещё очень порадовал состав пассажиров, когда летели в Екатеринбург и возвращались в Москву. Всё какие-то нестарые, современные люди, для которых этот маршрут явно привычный, много иностранцев, которые тоже, видно, летают по нему часто и в основном вполне сносно, а то и бегло говорят по-русски. То есть наполнение самолёта гораздо более опрятное, деловое и современное, чем рейсы на Ганновер, Дюссельдорф, Тель-Авив или Америку в целом. (Представляю, какие будут отклики из-за пределов страны (улыбка с подмигиванием).) Разговоров про кризис везде много, не только в самолёте, но и в Екатеринбурге, но уже слышал хорошие анекдоты. А если есть хорошие анекдоты на тему кризиса, значит точно переживём.

Спектакли в Екатеринбурге прошли очень хорошо. Чувствуется, что за год мы друг по другу соскучились. Здесь практически самый большой театральный зал из всех, в каких приходится играть, и все три вечера были аншлаги. И профессионально, и по-человечески очень приятно.

27 октября

Какая удивительная погода сегодня стояла в Москве! Как прекрасна была столица нашей родины! Она и вправду была златоглавая – это такая редкость! И многие люди красиво одеты, потому что самая элегантная одежда, на мой вкус, это лёгкие демисезонные пальто, твидовые пиджаки и плащи. Нам в нашем климате так мало удаётся это поносить. Всё как-то холодно, холодно, потом дожди, дожди, а потом бабах! – и все уже в шортах. А вот сегодня было красиво. И довольно много дам в шляпках – на Тверской.

В этом смысле сильно завидую американцам. Правда, я бывал там совсем немного, но зато фильмов видел много. Как часто в американских фильмах бывает поздняя осень или ранняя весна, и видно, что не тепло, но при этом солнечно и красиво. Это моя самая любимая погода. Правда, в такую погоду довольно часто бывает высокое давление, очень высокое, и болит голова (улыбка).

Завтра похоронят великого Муслима Магомаева. «Урожайным» оказался этот високосный год, а он ещё не закончился. Шестьдесят семь лет, всего ничего. Очень, очень жаль. Все те, кому сорок с небольшим, жили с ним с самого-самого детства. «Бременские музыканты-2» – это же просто гениально спето. Для меня он всегда был нашим Элвисом. Не знаю теперь, с каким ощущением буду говорить про Элвиса в спектакле «ОдноврЕмЕнно» и изображать песню под магомаевский «Луч солнца золотого».

Помню очень сильное и абсолютно трагическое ощущение исполнения спектакля «Как я съел собаку» после того, как умерла бабушка. Мне повезло, у меня долго были бабушки. Одна умерла четыре года назад, другая – два года назад. В спектакле «Как я съел собаку» много говорится про бабушку. Конечно, там это некая условная бабушка, и я писал этот текст так, чтобы каждый мог вспомнить свою. Но для меня-то она была совершенно конкретная, живая и любимая. И мне было весело и легко говорить слово «бабушка» со сцены, когда обе были живы. И я сам был совсем юным до тех пор, пока у меня была возможность кого-то так называть, к кому-то обращаться «бабушка». А потом их не стало. И я не могу уже себя ощущать в какие-то моменты таким молодым.

Умер Муслим Магомаев. Когда такие, как он, уходят, остро ощущается безвозвратность ушедшей юности. С ними, собственно, уходит и юность. Позади, всё дальше и дальше, остаётся двадцатый век. Но, думаю, наш Элвис и Элвис Пресли сейчас где-то вместе. Они заслужили, чтобы им там было хорошо.

31 октября

Погода в Алма-Ате такая же, как в столице России, – пасмурно и беспросветно. Впрочем, мне было не до погоды. С удовольствием сыграл в алмаатинском ТЮЗе «Как я съел собаку», который давно не исполнял и до следующей осени исполнять не буду. Поразила часть алмаатинской публики. В целом публика тёплая, внимательная и вполне театральная, но так, как там, на спектакли не опаздывают нигде: начать удалось только через полчаса после третьего звонка, то есть заявленный на семь часов спектакль начался в половине восьмого. А были и опоздавшие, которые заходили в зал в половине девятого, причем совершенно спокойно, целыми компаниями, и даже несли с собой какие-то пакеты, видимо, перед театром заехали в магазин, так что они совсем не были похожи на итальянских любителей оперы, которые едут в Ла Скала послушать любимую арию в середине второго акта. Забавно. Не могу сказать, что очень по этому поводу расстроился, но за свою большую практику с таким уж точно не сталкивался.