Продолжение ЖЖизни

Так вот, когда случаются такие пробки, или когда в час пик весь город сжат, как пружина, или в такое время в метро, да и просто на улице, в толчее, есть люди, которые толкаются, раздвигают других локтями, идут напролом… А на дороге подрезают, давят, вытесняют, пересекают две сплошные, едут на красный свет, сигналят так, что в звуке клаксона слышится трёхэтажный мат, – всё это, конечно, усугубляет раздражение, сердцебиение, тревогу и даже злость. А я нашёл нужные для такой ситуации слова.

Я говорю себе, встречаясь с хамством, грубостью: «Видимо, человеку нужнее, чем мне. Наверное, человек спешит сильнее, чем я. Видимо, у человека серьёзные проблемы. Я же не очень спешу, мне не очень нужно, у меня, если разобраться, таких, как у этого человека, проблем нету. Надо бы ему посочувствовать. Надо бы его пожалеть. А то вон у него какие проблемы в жизни. Вон как ему нужно быстрее, чем мне». Сразу становится проще и даже спокойнее.

Всегда репетировал и выпускал свои спектакли зимой, даже называл их про себя «зимородками». И в дни репетиций в Москве были сильные снегопады. Так получилось и сейчас. Вот вернулся в Калининград – здесь сливы уже покрылись белоснежными цветами, яркое солнце. Красота! А я всё прокручиваю в голове текст будущего спектакля…

24 апреля

Вчера перебирал старые фотографии. Хотел по-быстрому найти одну конкретную, ну и, конечно, несколько часов пересматривал всё подряд. Это две коробки: одна большая, другая маленькая. В коробках лежат фотографии разных времен, для которых так и не нашлось времени, чтобы оформить их в альбомы и разложить по датам. Весёлое и в то же время грустное занятие: почти на каждой групповой фотографии или на фотографии какого-нибудь застолья есть те, кого уже нет в живых. Весёлое по той причине, что обстоятельства, при которых сделаны снимки, помнятся отчётливо. Помню своё настроение, запахи, звуки… Правда, помню не все имена и фамилии – некоторых помню, но не всех.

Это были самые последние дни моей службы, и это был первый по-настоящему тёплый и весенний день моей последней флотской весны. Настроение было постоянно счастливое, потому что я вот-вот должен был собрать свой маленький чемоданчик, сойти на берег и отправиться домой. Билет был выписан на 27 апреля. Маленьким самолётом с пыльного грунтового аэродрома города Советская Гавань я должен был взлететь, долететь до Хабаровска… Из Хабаровска у меня был билет с открытой датой до Благовещенска, а оттуда, также с открытой датой, – до Новосибирска. Я каждый вечер перед сном доставал этот билет и любовался им.

Как я уже сказал, был очень тёплый день, и нас отправили на пирс белить бордюры и какие-то камешки, а также побелить деревья, которые росли рядом с КПП. Этим было приятно заниматься. Я должен был сойти с корабля чуть ли не самым первым, потому что мне уже пришёл вызов из университета на подготовку к сессии. Остальным ребятам нужно было послужить ещё недельки две, а то и месяц. Но после трёх лет и после третьей долгой, почти бесконечной зимы эти весенние деньки были такими счастливыми. Они все проживались в предвкушении неземной радости, свободы… А ещё в фантазиях о том, как мы пройдёмся в своей красивой морской форме по улицам родных городов, и как на нас будут все смотреть. И я очень хорошо помню, как Стае, которого на фотографии нет, потому что он фотографировал, сбегал, принёс свой старый фотоаппарат «Смена-символ» (такие были фотоаппараты), сказал: «Братцы, давайте зафиксируемся напоследок!» – и мы сфотографировались у трапа, который вёл на наш корабль.

Делалась эта фотография в нечеловеческих условиях. И увеличитель был допотопный, и реактивы плохие и совсем старые, да и фотоаппарат ещё тот, равно как и фотограф. Так что и без того нечёткая фотография теперь совсем пожелтела. Думаю, вы меня на ней не сразу узнаете, если узнаете вообще. Но я гляжу на это фото и, как в сегодняшнем новом кино, оживают и расцвечиваются старые фотографии, так и в моей памяти все эти ребята, да и я сам, все юные, весёлые… Я вижу тёмно-синий цвет нашей застиранной робы, красные, потёртые звёздочки на наших беретах («чумичках», так мы их называли), слышу наши голоса, звук волн, неизменный густой запах солярки, которым всегда окутан корабль… Я вижу и слышу чаек, тёплый, весенний ветер и очень высокое небо.

А эта фотография сделана в прошлое воскресенье, то есть 19 апреля 2009 года. Между этими фотографиями 21 год, окончание университета, занятия пантомимой, любовь, женитьба, дети, первые робкие спектакли, первый большой успех, книги, множество городов и стран, огромное число людей.