Продолжения не будет

Глава 2.

Пасмурный осенний день приближал свой исход сумерками мелкого моросящего дождя. По полю, где недавно происходило сражение, неторопливо, парами, бродили от тела к телу рабочие похоронной команды, методично наполняя вездеходы, окрашенные в траурно черный цвет. Двое рабочих достигли одного из немногочисленных, всегда чем-то по-своему отличающихся от остального поля, участков. Тот, около которого остановились они, был покрыт сажей; камни кое-где были оплавлены, и почти все потрескались от жара. - Здесь, пожалуй, и собирать нечего, - заметил один из рабочих, отирая влагу с лица. - Да, бедняга долго мучился, - согласился второй, собираясь обойти стороной черную проплешину, но, поколебавшись в нерешительности, решил-таки все осмотреть. - Защитник здесь, пожалуй, лежал, - сказал он, ковыряя ногой особенно оплавленные камни. - Видать, загорелся он вначале, а потом сындуцировал в бреду эту чертову жаровню все и прогорело. За одним из валунов раздался стон. Рабочий присел от неожиданности, но быстро пришел в себя и затрусил к месту, откуда раздавались звуки. - Эй, Джайн, иди сюда! Скорей! Тут старик какой-то. Он живой! - прокричал он своему напарнику. За валуном лежал, придавленный останками лошади, человек с разбитой головой. Влага, стекавшая по лицу, смывала постепенно кровь и грязь. - Живой, ей-богу. Стонал. Я сам слышал. Джайн недоверчиво покосился на тело. - Как же живой-то? Ни разу такого не бывало, чтоб кто живой рядом с ними потом был. Человек захрипел и открыл глаза. Рабочие стали торопливо высвобождать тело. - Гх-рр, гх, гх-м. Живой я, - прохрипел человек. - Живой, живой, - радостно подтвердили рабочие, приостановившись. - Э, да ты и не старик вовсе. Только вот. Седой ты весь, сказал Джайн. - Хр-р, хх-х, не был. - ответил парень, облизывая влагу с губ. - Ничего, ничего, это ты, брат, только девушкам нравиться больше будешь, - сказал, подмигивая и радостно улыбаясь, второй рабочий. - Вот сейчас медиков вызовем, подлечат малость, и к девушкам. Имя-то твое какое будет, счастливчик? - Хх-хр. Олег. - Ну, Олег, ну, ты - артефакт, - сказал Джайн, вызывая по радиотелефону дежурных медиков. - Почему? - выдавив из себя жалкую улыбку, поинтересовался Олег. - Так ты в десяти метрах от мертвого Защитника лежишь, поделился информацией Джайн. Олег закрыл глаза. "В десяти метрах. Далековато. Должен был грудью защищать", - подумал он. - "Весь этот кошмар индуцирован агонизирующим Хосе. Если опираться на вековой опыт наблюдения, именуемый фактом, то я - труп. В поле мощного умирающего солипсера ничего живого не остается. Но я живой и этим наплевал в лицо науки. Очень хорошо". - Вон, уже летят, - прервал размышления Олега Джайн. Обрадовал ты нас, парень, прямо хоть и на психреабилитацию не ходи. Лежи. Лежи. - Да я и сам себя обрадовал, - сказал Олег, пытаясь оглядеться. - О-о-о. Вот и наш герой, - радостно протянул врач, на ходу открывая аптечку. - Я тебе на всякий случай обезболивающее введу, - ощупав тело, решил врач и, набрав код, выстрелил из пневмошприца Олегу в предплечье. Сознание Олега затуманилось. Врач мысленно сплел теплую ауру вокруг пациента. Олег заснул. Санитары бережно переложили его на носилки и перенесли в вертолет. - К точке перехода. Быстро, - скомандовал пилоту доктор. И машина стремительно скрылась из глаз оживленно спорящих рабочих, скользнув между двух холмов, уже слабо различимых в сгущающейся темноте.

Олегу снился кошмар. Ему виделось, что он находится снова там, где агония и бред, свои и чужие чувства и мысли сплелись в стремительном движении к смерти. Безысходность и страх, и ярость, и ненависть к своей беспомощности в череде непонятных причин и непредсказуемых следствий грозили безумием - еще одной разновидностью смерти, но дающей наркоз перед неизбежным концом. Но, к счастью, сон, лишь только сон.