Проект 14

Элис вернула себе самообладание. Работа – вот, что вернет её к жизни. То, что получается у неё лучше всего. Этот раунд остался за ней, но впереди ждала долгая и кропотливая работа. Нужно было окончательно разобраться с Эдвардом Бойлем. Для решения этой проблемы у нее на руках был припасен ход, который навсегда уберет эту фигуру с игрового поля.

Глава 27

Палата реанимации была наполнена десятками посторонних звуков. Гудели куллеры компьютеров, непрерывно жужжали насосы. Мониторам, отображающим основные жизненные показатели, вторил дублирующий звуковой сигнал. Аппарат искусственной вентиляции легких, работающий в заданном ритме, не давал организму Роберта Бойля уйти из жизни окончательно. После аварии, которую он устроил для отвлечения внимания, «кроты» долго не могли разобрать завалы. Бронированный автомобиль на полном ходу протаранил здание кпп и обрушил на себя целую стену. Первое время отец Роберта считал, что в машине находятся Соловьев и Кристина, но как только из помятой, но все же, по большей части, уцелевшей машины, вызволили только его сына, Бойль-старший отдал приказ на ликвидацию беглецов. Нужно было любой ценой удержать их на территории базы. Время шло, а Роберт не приходил в сознание. Лишь спустя полчаса, когда стало ясно, что Соловьеву и Громовой удалось ускользнуть, отец обратил внимание, что сын не приходит в себя уже долгое время. В бронированном автомобиле сработали все подушки безопасности, и Эдвард был в полной уверенности, что сына просто оглушило. Проверив простейшие неврологические симптомы, Бойль почувствовал, как по спине пробежал холод. Дальше все было как во сне. Вертолет, реанимация, долгие часы ожидания в коридоре той самой клиники, где спасали Корелину. И, наконец, суровый вердикт врачей – отёк мозга и, как следствие, кома. Эдвард так был увлечен охотой, что упустил то драгоценное время, когда еще можно было помочь сыну. Теперь он сидел у кровати Роберта и медленно приходил к мысли, что, несмотря на всю стабильность его состояния, сына, фактически, у него больше нет. Из-за нарастающего отека мозг долгое время находился без кислорода, и основные его части, отвечающие за все жизненно важные процессы, погибли. Вероятность того, что Роберт когда-нибудь очнётся, была равна нулю.

Каменное лицо Эдварда, казалось было высечено из мрамора. Ни единой эмоции, ни капли сострадания или злости – абсолютное ничто. Марта провела с сыном всю ночь и покинула его ради нескольких часов сна лишь, когда вернулся муж. Эдвард не стал скрывать от нее всей серьезности положения и по отекшему лицу жены понял, что всю ночь жена провела в слезах. Постепенно весь ужас ситуации складывался в голове Эдварда Бойля в стройную и логичную картинку, в которую он всеми силами старался втиснуть доводы, оправдывающие его поведение. Но, как бы ни старался именитый хирург оправдать себя перед совестью, все упиралось в его собственные ошибки. Вместо того, чтобы заняться сыном и помочь ему после страшной аварии, он полностью погрузился в работу по разрешению кризиса. Ситуация обернулась полным крахом, а сын теперь лежал перед ним, будто овощ на грядке. После событий вчерашнего дня Эдвард ни разу не связывался со своим руководством. Конечно, они уже были в курсе его провала и, скорее всего, уже списали его со счетов. Самое ужасное во всей этой истории для Бойля, было осознание того, что в его голове трагедия семьи не была самым важным пунктом. Он все чаще мысленно возвращался к делам. Он понимал, что не сына боится потерять больше, а своё место, своё влияние. И это осознание ещё больше злило Эдварда Бойля. Он начал понимать, в какое чудовище превратился. Теперь Эдварду было ясно, почему Роберт так сильно сопротивлялся его воли. Он просто видел, каким стал его отец. Понял, что спустя годы власть и деньги превратят его в копию самого Эдварда. И, что больше всего раздражало шефа Бернской ячейки «кротов», так это то, что при всей трагичности ситуации он надеялся исправить хотя бы свое собственное положение.