Проект «Акела»

Все знали, что нельзя гулять под дождем и есть непроверенные яблоки из леса. Их поколение считалось пятым послевоенным, им пророчили дожить до 45 лет. На них возлагали надежды на возрождение человечества. На самом же деле никто не знал, когда он начнет терять волосы и зубы, медленно покрываясь пятнами, разъедающими кожу.

Молодые ребята видели смерть и разложение. С тридцати лет давалось право просить эвтаназию, а с двенадцати – ее могли даровать… При этом суровый мир с жестокими законами продолжал наивно верить в будущее. Он заворожил Дину причудливым сплетением бреда, сказки и чуда.

В отряде ребята отнеслись к ней спокойно. Подумаешь, еще один дикарь, найденный в горах. Смешливая девчонка по имени Аля сразу полезла знакомиться и плести новой подружке косички. Она обладала удивительно солнечным характером. Ярко-рыжая шевелюра завивалась задорными пружинками, а веснушки отдавали тем мягким солнечным светом, что бывает только жарким летом, когда уставшее светило долго и нехотя падает за горизонт.

Аля частенько хихикала и краснела, но эта особенность проявлялась только в одном случае, когда рядом проходил мрачного вида тип с именем Дик. В крупных чертах парня угадывались цыганские корни. Он не отличался разговорчивостью, зато всегда был в первых рядах, если надо вскопать картошку, уйти в лес за грибами или помочь в ремонте барака. Дик любил работать руками, предпочитая молчать.

Дине пришлось общаться с братом Али и лучшим другом Дика по совместительству. С ним найти общий язык казалось сложной задачкой, хуже геометрии, которую Дина ненавидела в прошлой жизни больше всего на свете.

Рыжий парень по прозвищу Акела, не расстающийся с гитарой, вечно подначивал Дину, чуя беззащитность и мягкость. Для него было нормально подбросить лягушку в постель или «случайно» разлить на нее кувшин с компотом, а потом стоять и ржать как конь. Он скалил крупные зубы со щербинкой и прищуривал голубые глаза, наблюдая за визжащей домашней девочкой. Она же могла орать на него, кидаться с кулаками, вопить и орать. Акела оставался невозмутимым и продолжал ее доставать.