Проект 'АЛЬФА К-2'

Представитель журнала Джеймс Страйк. Мистер Жарков, у меня два вопроса: первый - имеете ли вы точную дату старта и второй - когда думаете вернуться?

Ответ: На оба вопроса ответить трудно, потому что дата старта будет известна точно, когда все отделы космолайнера пройдут окончательную проверку. Ведь в течение всего полета - а для нас он будет продолжаться почти два десятилетия - мы вряд ли сможем что-либо капитально отремонтировать. Этим я уже почти ответил и на второй ваш вопрос. Остается добавить, что к моменту нашего возвращения вы будете лет на десять старше нас. Я имею в виду наших сегодняшних сверстников. В экипаже у нас люди разных возрастов.

Представитель журнала "Жизнь науки" Христо Пончев. Кирилл Петрович, не могли бы вы более подробно познакомить нас с экипажем "Альфы"?

Ответ. Экипаж космолайнера насчитывает восемьдесят одного человека. Это все замечательные люди, в основном, молодые, образованные, обладающие добрым, покладистым характером, жизнерадостностью, и одновременно решительные в своих действиях. Конечно, восемьдесят один человек - это восемьдесят один характер и восемьдесят одна жизнь. О каждом можно рассказывать очень много.

Представитель интервидения Пьер Тизон. Мсье Жарков, по какому принципу подбирался экипаж? Был ли в основу отбора положен какой-либо принцип?

Ответ. Не заставляйте меня раскрывать тайны отдела кадров Международного координационного комитета. Я сам член экипажа, и говорить о том, что выбирали достойнейших, нескромно.

Представитель журнала "Женщины мира". Господин Жарков, летят ли с вами женщины?

Ответ. Да! Среди членов экипажа двадцать семь научных работников женщин.

Конечно, журналисты готовы были бесконечно задавать вопросы. Но капитан попросил оставить ему кое-какой материал для выступления по интервидению. Шутка была принята. Представители мировой прессы пожелали капитану Жаркову удачи.

Все! Больше в папке не было ни строки. Мальчишки долго сидели, глядя на последнюю страницу. Не хотелось верить, что история, с которой они сжились, вдруг оборвалась. Первым не выдержал Виктор:

- Слушай, неужели конец?.. Никола пожал плечами.

- Не может быть. Ведь они только-только корабль построили. А полет? А планета Росс?.. Спасли они инопланетников?

- Да что ты у меня спрашиваешь? Что я - писатель, что ли?

Виктор замолчал. Но потом наклонился к Николе и зашептал:

- Никола, Никола, а может, мы не все страницы разыскали? Или, может быть, последняя часть у Юрия Николаевича в шкафу осталась?

- Не думаю. Я теперь вспомнил, когда он мне папку с заметками отдавал, еще искал, искал что-то. Даже говорил: "Куда запропастилась?" Я только внимания не обратил.

- Но он же должен продолжение знать?

- А если это не его папка? Он говорил: "Только верни, это не мое".

- Все равно знает! - В голосе Витьки зазвучала железная уверенность. - И мы должны его расспросить! Никола безнадежно махнул рукой.

- Когда? Завтра мама уже в отпуску. Начнем к отъезду собираться. Да и ты не завтра, так послезавтра - на дачу...

- Да...

Оба замолчали, подавленные обстоятельствами. Вдруг Виктор хлопнул приятеля по плечу. Глаза его заблестели.

- Есть!

- Чего есть?

- Идея есть!

Никола недоверчиво посмотрел на друга.

- Не веришь? Эх ты! Тайну рукописи кто разгадал?.. Так вот. И, наклонившись к уху товарища, Виктор жарко зашептал...

- Идея!..

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

На этом, собственно говоря, история приключений моей рукописи и заканчивается. Мне осталось рассказать немногое. Вернувшись домой из командировки, я первым делом вытащил из недр книжного шкафа толстую синюю папку и развязал тесемки. Признаюсь, вид первых страниц меня удивил. Первое впечатление было таким, будто по листам бумаги прошло целое войско. Страницы были измяты. Кое-где порваны. Правда, их потом гладили, по-видимому, утюгом, потому что некоторые были даже с подпалинами. А разорванные листы кто-то тщательно склеил липкой лентой. Но потом пошло хуже. Некоторых страниц просто не хватало...

Во мне медленно закипал гнев. Уезжая, я просил брата присмотреть, чтобы с папкой ничего не приключилось во время ремонта. Я вышел в коридор и рванул ручку двери комнаты Юрия... Боже правый, какая картина предстала перед моими глазами! Воспользовавшись моим отсутствием, этот шалопай превратил потолок своей "кельи" в планетарий, нарисовав на нем все звезды и созвездия ночного неба Северного полушария. На стене, под ружьем с патронташем, висел большой лист бумаги, исписанный его каракулями.

"О Великий Брат мой! - писал Юрка. Читатели, наверное, уже догадались, что Юрий Николаевич - астроном и научный работник Главной астрономической обсерватории Академии наук СССР - и является моим беспутным младшим братом. По-секрету: я его очень люблю. И он, мерзавец, пользуется этим, выводя меня из терпения всяческими сумасбродствами. Но я отвлекся от текста записки. - Если что-либо в аспекте нашей холостяцкой жизни привлечет твое Высокое Внимание или вызовет Справедливый Гнев, то не тщись обрушивать его на скромные стены этого убогого жилища бедного астронома, а, набравшись терпения, внемли совету.