Проект «anima». Деймон (СИ)

Страшно подумать, что будет, если на него наткнутся спецслужбы. Это же бомба замедленного действия. И даже не потому, что он может все вспомнить. Это невозможно. Detrimentum — необратим. Но Ветров — гений. И с этим Латен поспорить не мог. А что для одних невозможно, то для таких, как он — даже не препятствие, а простая задачка. Так что расслабляться нельзя. Любая система может давать сбой. А Ветрову и не обязательно вспоминать все. Чтобы потопить Кристиана и всю компанию достаточно самой малости — осознания того, что с ним сделали.

Крис уже тысячу раз успел пожалеть о том, что натворил. Нет, отпускать Ветрова было нельзя. Тот узнал слишком много. Но беда в том, что он его как раз таки отпустил. Это вышло случайно. Все из-за ошибки логистов. И кто брал на работу этих недоумков?! Или это не было ошибкой? Саботаж? Маловероятно. В своих людях он уверен. Так рисковать… и ради чего? Нет, определенно, это просто цепочка роковых случайностей. А ведь его план был так хорош. Выверен и точен. Подменить одного из партии андроидов, выставляемых на продажу. Что может быть проще? Сделать заказ через сеть. И его мало того, что привезут к нему домой, прямо со склада, так еще и пакетом документов снабдят, что мол никакой это не господин гениальный ученый Макс Ветров, а всего лишь социальная модель ТSА-357_683. Схожесть с пропавшим? Совпадение. Мало ли у кого какие предпочтения? А вдоволь наигравшись со своей новой игрушкой, ему бы не составило труда избавится от тела. Это все гораздо проще, чем попробовать вывезти его самостоятельно. О том, что бы оставить Ветрова у которого полностью стерли не только память, но и личность в «Нео-инкорп», у Кристиана даже мысли не возникло. Ведь это все равно, что прятать пистолет, которым ты застрелил добрую дюжину людей, у себя под подушкой. Не слишком разумно, согласитесь. Но сейчас ситуация была не лучше. Потому что полностью вышла из-под контроля. И единственное, что оставалось делать сейчас, это ждать. А ожидание, как и чувство собственного бессилия Крис ненавидел больше всего на свете.

А еще он ненавидел ее. Лию. Его жаркий Июль, как он любил ее называть. И не то, чтобы ее действительно было за что ненавидеть. Вовсе нет. И по логике вещей ему нужно было бы ее любить с того самого мига, как их глаза встретились и до последнего вздоха. Но Кристиан любить не умел, как и не умел быть счастливым. А раз ему сейчас плохо, то почему бы не удостовериться в том, что ей не лучше. Это как глоток воды для умирающего от жажды. Знать, что ей все еще больно и понимать: она не забыла. Набирая номер ее телефона, он со смесью страха и предвкушения ждал ее слов: «Да. Слушаю Вас». Ждал, чтобы сказать:

— Привет, Июль.

И тишина. Ровно на три удара сердца. Она так постоянна в своих привычках. Ровно три удара сердца и она вместо того, чтобы бросить трубку, тихо спрашивает:

— Как ты узнал мой номер?

Это словно бы ритуал. Привычный до безобразия. И почти уже успевший ему наскучить. Она задает одни и те же вопросы, а он одинаково на них отвечает.

— За деньги можно купить все.

— Я не продаюсь.

Тоже, довольно предсказуемый шаг. Сколько раз он это слышал? Десять? Двадцать? Или сто? Кристиан давно потерял этому счет. Да и, если честно не особо утруждал себя этим. Все продается. И все покупается. Жизнь. Смерть. Так почему же она должна стать исключением? Что в ней такого особенного?

— Посмотрим. Июль, посмотрим.

— Судишь по себе? Ты — жалок, Крис. Не можешь по-другому. Ну, да, ты ведь продал свою душу давным-давно. Ты наркоман. Только подсел ни на синтетику, а на боль. Свою и мою. Никогда не могла понять, как тебе это может нравиться? Как вообще можно так жить? Но это твое дело. А я хочу быть счастливой. Поэтому я и не уступлю тебе, Крис. Никогда. Ведь если однажды я сделаю это, ты сломаешь меня. Просто потому, что это будет в твоей власти. И пусть сейчас я вынуждена расплачиваться за то, что когда-то любила тебя. Ничего. Как-нибудь переживу. Но я никогда не буду с тобой.

— Посмотрим. Июль, посмотрим. Ты слишком часто говоришь слово: «никогда». Ну, ладно, милая, я сейчас немного занят и не могу долго болтать с тобой. Но не расстраивайся. Я скоро тебе перезвоню.

— Ненавижу! — шепчет она едва слышно. — Крис, если бы ты знал, как я ненавижу тебя.

— А я знаю. Так же, как я ненавижу тебя, — делано-легкомысленным тоном заявляет он и нажимает на сброс. А потом тихо говорит то ли ей, то ли себе самому:

— Прости, Июль. Но я действительно не могу по-другому. А еще, вряд ли ты может ненавидеть меня сильнее, чем я сам ненавижу себя.

А потом Крис тряхнул головой, словно бы отгоняя наваждение. Не стоило звонить ей сейчас. Она всегда плохо на него действовала. Всегда. С самой первой встречи. Заставляла сомневаться и робеть. Нежный Июль сначала просто согревал, а потом Кристиан с ужасом осознал, что его лед тает. Но дело ведь было не столько в этом, сколько в том, что под этим льдом у него ничего не было. Только пустота. И ничего больше. И осознавать это очень больно.