Проект «Аве Мария»

Терпение. Не надо жадничать. Если я потянусь за цилиндром слишком рано, то могу случайно оттолкнуть его. И второго шанса у меня не будет. Не хватало еще выглядеть полным идиотом в глазах инопланетян. Уверен, они сейчас смотрят сюда. Наверное, считают мои конечности, прикидывают, какого я роста и откуда лучше начать меня поедать.

Подпускаю цилиндр ближе, еще ближе. Он движется со скоростью меньше мили[89] в час. Довольно вяленький пас.

Теперь я могу определить размер цилиндра. Он совсем небольшой. Примерно, как банка кофе. Приглушенно-серого цвета с вкраплениями пятен чуть более темного тона. Почти, как корпус «Объекта А». Цвета другие, но узор одинаковый. Может, у них так модно. Например, в коллекции этого сезона все должно быть пятнистое.

Наконец, цилиндр подплывает вплотную, и я хватаю его обеими руками. Он легче, чем я ожидал. Видимо, внутри полый. Это капсула! Наверное, инопланетяне хотят, чтобы я увидел ее содержимое.

В одной руке я сжимаю цилиндр, а другой управляюсь с фалами. Тороплюсь обратно к шлюзовой камере. Очень необдуманное поведение. Спешить незачем, к тому же я подвергаю риску собственную жизнь. Стоит оступиться, и я улечу в космос. Но любопытство сильнее меня.

Возвращаюсь на борт, прохожу шлюзование и вплываю в командный отсек с трофеем в руках. Открываю люк в «Орлане», обдумывая, какие исследования проведу с цилиндром. К моим услугам целая лаборатория!

И тут в ноздри ударяет резкий запах. Я задыхаюсь и кашляю. С цилиндром дело плохо! То есть не с самим цилиндром — просто от него плохо пахнет. Я едва дышу. Запах химического вещества кажется знакомым. Что это? Кошачья моча?

Аммиак. Это аммиак.

— Ладно. — Я морщусь от вони. — Надо подумать.

Первая мысль: быстро задраить скафандр. Но тогда я окажусь запертым с небольшим количеством паров аммиака, которые успели проникнуть внутрь. Лучше попробовать выветрить запах в большем пространстве корабля. Аммиак не ядовит, по крайней мере, когда его немного. А раз я до сих пор дышу, значит, его действительно немного. В противном случае я бы получил химический ожог легких и умер. А так я всего лишь ощущаю неприятный запах. С неприятным запахом я справиться в состоянии.

Выбираюсь из люка в задней части скафандра, а цилиндр плавает в центре командного отсека. Теперь, когда я уже попривык, запах аммиака беспокоит меньше. Словно кто-то разбрызгал в маленькой комнате несколько бутылочек очистителя для стекол с нашатырным спиртом, не более того. Противно, но не опасно.

Хватаю цилиндр — черт! Он горячий! Вскрикнув, отдергиваю руки. Дую на ладони и проверяю, нет ли ожогов. Все не так уж плохо. Конфорка на плите раскаляется сильнее, и, тем не менее, было горячо.

Конечно, хватать цилиндр голыми руками глупо. Раз я держал его раньше, я решил, что смогу и сейчас. Правда, в прошлый раз мои ладони были защищены плотными перчатками.

— Ты себя очень плохо вел, — обратился я к цилиндру. — Подумай над этим!

Натягиваю на ладонь рукав и оборачиваю кулак тканью манжеты. Теперь, не опасаясь обжечь костяшки пальцев, я могу оттолкать цилиндр в шлюзовую камеру. Как только он оказывается там, я задраиваю люк. Пусть пока повисит, рано или поздно он остынет до температуры окружающего воздуха.

А пока цилиндр охлаждается, я не хочу, чтобы он плавал по всему кораблю. Вряд ли в шлюзовой камере что-нибудь может выйти из строя из-за небольшого повышения температуры. Насколько горяч цилиндр? Я дотронулся до него обеими руками (как идиот) на долю секунды, но благодаря быстрой реакции избежал ожога. Следовательно, температура цилиндра менее 100 градусов Цельсия.

Я несколько раз сжимаю и разжимаю ладони. Они больше не саднят, но память о боли еще свежа.

— Из-за чего он так раскалился? — бормочу я.

Цилиндр провел в космическом пространстве не менее сорока минут. Все это время он испускал бы жар по закону излучения абсолютно черного тела[90]. Поверхность цилиндра должна быть холодной, а не горячей. Я примерно в одной астрономической единице от Тау Кита — звезды, светимость которой вполовину меньше солнечной. А потому вряд ли тау-свет сильно нагрел бы поверхность цилиндра. Явно не больше, чем она бы охладилась посредством излучения черного тела.

Следовательно, либо внутри цилиндра есть особый нагреватель, либо при отправке он был раскален гораздо сильнее. В ближайшее время это станет понятно. Весит цилиндр немного, значит, стенки корпуса достаточно тонкие. Если внутри нет источника нагрева, тогда цилиндр очень быстро охладится.

В командном отсеке до сих пор воняет аммиаком. Фу! Я перемещаюсь вниз, в лабораторию. Даже не знаю, с чего начать. Столько всего хочется попробовать. Наверное, сперва стоит определить, из какого вещества сделан цилиндр? То, что безвредно для экипажа «Объекта А» может оказаться крайне ядовитым для меня, но ни одна из сторон об этом не догадывается.