Проект «Аве Мария»

– Наверное, в астрофагах содержится углекислый газ. Или образуется в процессе их разложения. Часть астрофагов в топливных баках со временем погибла. Не все клетки совершенны. Дефекты. Мутации. Некоторые просто умирают. Из-за мертвых астрофагов в баках образовался углекислый газ.

– Согласен.

– Хорошие результаты! – хвалит Рокки и собирается уйти обратно.

– Погоди! У меня есть еще! Гораздо больше!

– Больше, вопрос? – Эридианец замирает. – Хорошо.

Прислонившись к лабораторному столу, я слегка постукиваю по «аквариуму».

– Я создал тут венерианскую атмосферу. Почти. Воздух на Венере на 96,5 процента состоит из углекислого газа и на 3,5 процента из азота. Сначала я закачал только углекислый газ. Таумебы чувствовали себя прекрасно. А потом я добавил азот, и они погибли.

Рокки от изумления приподнимает туловище.

– Все погибли, вопрос? Мгновенно, вопрос?

– Да, – киваю я. – За считаные секунды. Все погибли.

– Азот… неожиданно.

– Да, весьма неожиданно! – говорю я. – Я повторил эксперимент для атмосферы Терции. Только углекислый газ: таумебы живы. Добавляю диоксид серы: таумебы живы. Добавляю азот: бац! Все таумебы мертвы!

Рокки рассеянно постукивает по стенке туннеля.

– Очень-очень неожиданно. Для эридианских организмов азот безвреден. А многим нужен.

– Так же и на Земле! – горячусь я. – Земная атмосфера на 78 процентов состоит из азота.

– Я сбит с толку, – признается Рокки.

И не только он. Я озадачен не меньше. Мы оба думаем об одном и том же: если все живые организмы произошли от единого источника, то почему для двух биосфер азот жизненно необходим, а для третьей ядовит?

Азот совершенно безвреден и почти инертен, когда находится в газообразном состоянии. Обычно он существует в виде двухатомного газа N₂, которому едва ли захочется вступать с чем-либо в реакцию. На человеческий организм азот не оказывает никакого влияния, хотя каждый наш вдох на 78 процентов состоит именно из этого газа. Что касается Эрид, то в ее атмосфере львиную долю занимает аммиак – соединение азота с водородом. Как занесенное из космоса семя жизни сумело прорасти на Земле и Эрид – на планетах, где царит азот – если даже малое количество азота для этого зародыша смертельно?

Полагаю, ответ прост: какая бы форма жизни ни прилетела из космоса, она явно не боялась азота. А таумебы, которые появились позже, боятся.

У Рокки от уныния подкашиваются ноги.

– Дело плохо. В воздухе Терции восемь процентов азота.

Я сижу на табурете, скрестив руки на груди.

– В воздухе Венеры три с половиной процента азота. Та же проблема.

Туловище Рокки припадает еще ниже, а голос опускается на целую октаву:

– Безнадежно. Воздух Терции изменить нельзя. Воздух Венеры изменить нельзя. Таумебу изменить нельзя. Безнадежно.

– Изменить воздух Венеры или Терции мы не силах. Но, может, мы сумеем изменить таумебу? – рассуждаю я.

– Как, вопрос?

Я беру со стола планшет и пролистываю свои записи по эридианской физиологии.

– Эридианцы болеют? Страдает ли ваш организм внутренними недугами?

– Некоторые да. Очень-очень плохо.

– А как ваш организм убивает болезни?

– Эридианское тело закрыто, – поясняет Рокки. – Открывается только во время еды или откладывания яйца. Когда щель закрывается, область изнутри надолго раскаляет приток горячей крови. И это убивает все болезни. Болезнь может попасть в организм только через рану. Тогда все очень плохо. Организм изолирует инфицированную область. Жар от горячей крови убивает болезнь. Если болезнь быстрая, эридианец умирает.