Проект «Аве Мария»

Вот суть их сообщения: «Мы из системы 40 Эридана. А теперь мы здесь, в системе Тау Кита». И даже больше. Еще они говорят: «У 40 Эридана имеется линия Петровой, как и у Тау Кита».

Неожиданно меня осеняет.

– Получается, вы тоже в беде?!

Конечно! Астрофаговая инфекция распространяется на все местные звезды. Эти ребята с планеты, вращающейся вокруг 40 Эридана, которая, как и наше Солнце, поражена астрофагами! Судя по всему, там отлично развита наука, и они сделали то же, что и мы, – построили корабль и отправились на Тау Кита посмотреть, почему она не гаснет.

– Черт меня побери! – восклицаю я.

Пожалуй, я слишком тороплюсь с выводами. А что, если инопланетяне специально культивируют астрофагов, собрав их с местной линии Петровой? И даже сами их породили? А вдруг им просто нравится, как выглядит линия Петровой? Сообщение в цилиндре может иметь массу разных смыслов. Но скорее всего, на мой субъективный взгляд, ребята отправились сюда в надежде найти решение проблемы, вызванной астрофагами.

Инопланетяне. Настоящие инопланетяне. Инопланетяне из системы 40 Эридана. Тогда, наверное, я могу называть их эриданцами? Трудно выговаривать, еще труднее запомнить. Эридиане? Нет. А если эридианцы? Фонетически напоминает «иридий»[96] – один из самых классно звучащих элементов в таблице Менделеева. Решено, назову их эридианцами.

Мне ясно, как надо ответить на послание. Несколько дней назад я тщательно изучил содержимое лаборатории. В одном из ящиков хранится набор инструментов для работы с электроникой. Главное – вспомнить, в каком именно. Я, естественно, не помню. Некоторое время трачу на то, чтобы перерыть все ящики и заставить себя при этом не ругаться, но в итоге нахожу искомое.

Увы, здесь нет ксенонита (так я назвал загадочное инопланетное вещество, из которого сделан цилиндр, и никто мне не указ). Зато есть припой[97] и паяльник. Беру кусочек припоя, расплавляю с одного края и приделываю к сфере, обозначающей Тау Кита. К счастью, кусочек сразу же прилипает. С ксенонитом нет никаких гарантий.

Проверяю себя не один и не два, а целых три раза, дабы удостовериться, что верно соотношу одну из маленьких звезд с нашим Солнцем (освещающим Землю). И припаиваю к Солнцу другой конец проволоки.

Порывшись в запасах, нахожу кусочек твердого парафина. Немного усилий, открытого пламени и тихих ругательств, и из моих рук выходит жалкое подобие модели линии Петровой, присланной инопланетянами. Прикрепляю дугу к Солнцу. Смотрится неплохо. По крайней мере, идею уловить можно.

Разглядываю свое творение. Изящные тонкие линии ксенонитовых усов изуродованы добавленной мною проволокой с двумя пузырями на концах и страшненькой восковой дугой. Словно в углу картины Леонардо да Винчи кто-то накалякал цветными карандашами. Однако придется работать с тем, что имеем.

Пытаюсь прикрутить к цилиндру крышку, но теперь они не хотят соединяться. Пытаюсь снова. Тщетно. Наконец, вспомнив, что эридианцы используют винты с левой резьбой, поворачиваю крышку против часовой стрелки, как бы «откручивая». В следующие мгновение обе части цилиндра плотно соединяются.

Теперь надо отправить посылку обратно. Вежливо. Да только я не смогу. По крайней мере, не в режиме центрифуги. Стоит мне выйти за борт, как я тут же улечу далеко в космос.

Хватаю цилиндрическую штуковину и карабкаюсь в командный отсек. Опять пристегиваюсь ремнями к пилотскому креслу и нажимаю «Замедлить вращение». И вновь я чувствую, как отсек кренится, правда, теперь вроде бы в другую сторону, хотя знаю, что на самом деле все остается на своих местах, просто на меня действует боковое ускорение.

Гравитация постепенно исчезает, отсек «выравнивается», и я снова в невесомости. На сей раз никакой паники. Наверное, мой рептильный мозг примирился с тем, что гравитация то появляется, то исчезает. Трансформация завершается последним глухим ударом, когда обитаемый отсек, перевернувшись, вновь пристыковывается к хвостовой части корабля.

Облачаюсь в скафандр, хватаю цилиндр и опять устремляюсь за борт. Теперь не надо проделывать весь путь по корпусу с перестегиванием фалов. Я просто защелкиваю карабин в шлюзовой камере.

«Объект А» прекратил вращаться – наверное, повторил за «Аве Марией». Расстояние до их корабля по-прежнему 217 метров. Не нужно быть легендарным Джо Монтаной[98], чтобы сделать этот пас. Мне всего лишь нужно толкнуть цилиндр в сторону «Объекта А», корпус которого не меньше ста метров в диаметре. Вряд ли я промахнусь.

Отправляю штуковину обратно. Она уплывает от меня с приемлемой скоростью. Около 2 метров в секунду – темп бега трусцой. Это тоже своего рода коммуникация. Таким образом я сообщаю своим новым друзьям, что могу доставлять посылки несколько быстрее. Цилиндр удаляется к кораблю эридианцев, а я возвращаюсь к себе.

– Ну что ж, ребята, – произношу я вслух, – враг моего врага – мой друг. Если астрофаги ваши враги, то я ваш друг.