Проект «Белый Слон»

[Абсолютно голые, какие-то, красно-оливковые фигуры мужчин, то падали на землю, оттопыривая свои задницы, то вскидывались вверх, потрясая эрегированными половыми членами. Из завихряющегося над ними крутящегося как торнадо, чёрного пара появились разноцветные искорки, разделившись по одному на каждого мужика, медленно заскользили вниз. Притихшие жрецы, вытянувшись на цыпочках, склонили головы.

"Что это за хрень у них на затылках?" – подумал, то выпадающий из сонного забытья, то вновь проваливающийся туда Алексей, – шрам, нет не шрам, больше похоже на сощуренный глаз."

Спускавшаяся вниз, к ближайшему от Алексея жрецу, искорка превратилась, в, как бы, тоненькую стеклянную, пипетку, переливающуюся всеми цветами радуги. Подлетев к затылку, подрагивающего от нетерпения, мужика, скользнула внутрь "затылочного глаза". Мужик взревел, как многотонный бульдозер и…, изменился: крутящаяся туда-сюда голова, превратилась в башку старого, омерзительного вурдалака; мышцы непомерно вспухли; раздулись, как  верёвки, вены; глазницы превратились в две полыхающие кровавым огнём паровозные топки.  То же самое происходило и с другими. По завершении трансформации, стоящий где-то вдалеке, здоровенный, вдвое превышающий остальных жрец, то ли запищав, то ли засвистев на уровне ультразвука – дал команду. И начался – Ад! Прямо из земли, под действием истекающих из рук жрецов, волн кровавого огня, формировались блоки, обтёсывались, высверливались(непонятно для чего) отверстия, готовые блоки "плыли" к месту постройки.]

"Трансмутация материи, вот и всё, Максимка, то что мы потеряли вследствие первородного греха, так же как и способность к левитации, и…, да и, вообще, ко всему."

––

–Привет, Паша, – свернул с тротуара Алексей Петрович, увидев стоящего у своей машины Павла Николаевича.

–Новая?

–Угу, – не отрывая взгляда от чёрного, как ночь, "лексуса" буркнул Пашка.

–Купил?

–Нет, подарили, – вяло отшутился друг детства.

–Всё никак не наиграешься? – попытался растормошить, совсем уж угрюмого Пашку Алексей Петрович, вспомнив как, приходящий в гости к более зажиточному другу, Павёлка никак не хотел играть ничем другим: "давай в морской бой? – ага, щас, уууу-уууу, щас ещё немнозка этой масынкой, уууу-уууу, и этой, уууу". А потом, выпросив какую-нибудь забрать на одну ночь, к себе домой, глядя умоляющими глазами на маму: "мозна, тёть Глаша, мозна? Я не паламаю, чесна-чесна!"

–Знаешь, Лёша, а я ведь тебе всегда завидовал, – покосился на Алексея Петровича, нимало не оживившийся Пашка, – иногда так прям завидовал, до ненависти трясучей, убить тебя хотелось, сильно-сильно хотелось.

"Ничего себе оборотик", – встревоженно напрягся Алексей.

–Особенно тогда, когда у тебя, почти сразу после крещения, вера появилась. Внутри, – поёрзал по необъятному пузу кулаком, – такая чёрная буря завихрилась. Думаю – да как?! Как так-то?! Я без пяти минут поп, а мне Он веры не дал, нисколько, ни разу…, а этот, только воцерковляться начал – и на тебе! А тут недавно, сижу читаю, Апостола, ну то место где про женитьбу, и меня как током шарахнуло! Так быть ‐ Ему верным – это МИЛОСТЬ!  И Он кому хочет тому даёт, а кому не хочет…, а потом закрутилось калейдоскопом в голове, "Он – Господь, что Ему угодно, то да сотворит", "кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею". Ну, вроде как я, когда копейки по стаканам, этим бомжам, которые возле храмов…