Проект Дэт-рок (СИ)

- Что за… - уловив слухом какое-то престранное пипикание, он подошел к истекающей и снял с руки резиновый часовой браслет (часы-телефон, находка для шпионов), - Похоже, кое-кто соскучился по своему зайчонку. Что ж, мы не станем никого разлучать…

- Верно, пупсик, плевать! – поддакнула “растроганная” кошка, - Но, как ты думаешь, что ее бой-френд почувствует, найдя стерву в таком состоянии?

Уже стоя в дверном приеме, Ханк похотливо улыбнулся и с радостью ответил подруге:

- Совершенно неважно. Главное, что почувствуем мы.

- И что же?

- Моральное исцеление…

Не досконально помня территорию Чернобыля, Родригес с затруднением ориентировался на местности, в навалившейся на него действительности. Из полости рта исходил запах алкоголя. Командир выпил, прежде чем отправиться на поиски…

Прошло еще одно получасье и бойцам все-таки посчастливилось отыскать “сатанинскую” недостройку. Сигнал не пропадал, даря призрачную надежду, слабую, как сердцебиение угасающей Альбины, которая лежит и ждет… уже не зная чего.

Дэт-рок активировал плазменный пулемет, входивший в арсенал замонтированного оружия, и устранил псов-мутантов, пожиравших чьи-то залежавшиеся останки. Левая рука странсформировалась в пушку, а через треть минуты произошло обратное превращение.

Чуть позднее робот, Командир и русский, согласовавшись, как действовать, разошлись по разным точкам заброшки.

Парошин держал винтовку на изготовку у плеча, выставив ее вперед. Его движения были четкими, уверенными из-за внутренних шумов, не позволяющих рассредоточиться. Обстановка запустенья,

“попахивающая” настоящим Чернобылем, требовала от бойца самоотдачи, ничего не обещая взамен. Звуковой сигнал начинал пропадать, так как в часах разряжались мини-батарейки…

“Нет, только не это”

Русский бегал в жуткой спешке с одного этажа на другой, осматривая комнаты, некоторые из которых были закрыты на замок.

Грязные унитазы, сломанные подоконники, как после полувековой давности, нацарапанные неприличные граффити, мелькающие то тут, то там – все указывало на то, что с какого-то года предыдущего столетия данное здание служило прикрытием для не поддающихся здравому смыслу аморальных происков ученых, чьи понты и не до конца осуществленные амбиции принесли человечеству больше страданий, чем выгоды. Поэтому антисанитарию, правящую в доме, никто не спешил устранять.

“Где же ты, где?”

Неспособный уследить за собственной внимательностью, Парошин несколько раз прошел мимо. Три раза, если не брать в расчет первый неполный. И, подустав, на четвертый, он обратил внимание на дверь, нижняя половина которой вся почернела от запекшейся крови. Сначала ОПБ-шник предположил, это могло быть краской или чем-то еще. Но когда сигнал вновь раздался, и раздался настойчиво, тревога за судьбу напарницы вспыхнула с новой мощью.

“Альби?”

Владимир принял, что никакой ошибки не произошло, и свернувшаяся кровь – это не что иное, как свернувшаяся кровь.

Не прекращая верить и не отвлекаясь на непогашенное, пыхнувшее в душе пламя, распространяющее там легкие-средние ожоги, Парошин отчаянно выбил дверь и зашел. Под ботиночными подошвами захрустели осколки бутылок из-под водки, смешанные все с той же кровью (Ханк, выметываясь, так и не убрал комнатку полностью), а материя, заковывающая в цепи, именуемая тревогой, кодом беспокойства, ослепила русского с концами.

- Боже, нет! Не умирай! Нет!

Покойно взрыдая и шепча что-то очень быстро об её бесконечной любви к нему, расходуя максимум сил на элементарную работу лицевых мышц, одинаково сложно поддающихся контролю, целуя и поцеловывая, пока сводимые судорогой охладевшие губы не перестали подчиняться, Альбина произнесла последнее:

- Прости…

Теперь она лежала неподвижно, застывшая, точно труп, отвернув голову вправо, в сторону выбитой двери. Она обрадовалась, что перед смертью получилось увидеться с ним, но… “замерзшая” мимика не смогла передать эту радость.

- Альби, Альби, очнись, ну, же, Альб! Подмога уже в пути, давай, просыпайся! - прозрев всю горечь случившейся трагедии, вспомнив заезженную истину о навсегда ушедшем, не склонном к возвращению, Владимир, истошно взвыл, стуча лбом об M16, - О, боже, любовь моя, блядь! – и заплакал до покраснения кожи, до возникновения

пронзающих колик.

- Пол, как слышно меня? Ее сигнал пропал! Парошин тоже куда-то скатился, хрен знает куда. В общем, продолжаю поиски, не смей вырубать рацию…

Родригес еще часок пробегал по дому, пока также, как и русский, не нашел ту злосчастную комнату. А увидев Владимира с Альбиной, их обоих, не сказать, чтоб утешился. Все сегодняшнее приключение стремилось походить на дрянной, некрасивый, гадкий, гадостный, мерзкий, омерзительный сон, из которого каждый возжелает выкарабкаться, как только окажется в нем. Как из болота, как из кучи вонючего дерьма…

Командир застал невероятно драматичную картину, первую

претендентку на роль его следующего самого ужасного сновидения:

посредине помещения болтался труп молодого мужчины,