Проект "Дружина". Притча о талантах

      Второй вариант — это моя работа в Комитете. Вторая работа, не просто так Шутиха назвала меня по родной фамилии, а не той, что известна общественности. Точки пересечения, намёк был очень простой и понятный.

      Элегантный, не в духе панкующей поварихи. Никто не собирался мне говорить – Эй, Корчагин, а ты помнишь, что у тебя вообще-то есть собственный ресурс, который ты можешь оперативно использовать? Но вот намекнуть – намекнули.

      Осталось донести информацию до Семёнова. Прямо говорить – нельзя ни в коем случае. К счастью, у меня абсолютно случайно завалялся конфискованный телефон. По совпадению с этого телефона кто-то отправил мне смску, на основании которой я могу подойти к Евгений Имриховичу за советом. А симка, аккумулятор и сам телефон теперь разбросаны от Васьки до Фонтанки, надеюсь симка вообще уплывёт в Финский залив. Отпечатков нет, ОСБ не привяжется.

      ИАЦ никогда не спал, несмотря на ранний час, Семёнов уже был на своем рабочем месте, в простом кабинете с прозрачными стенами, он работал за огромной станцией из четырех мониторов, успевая поглядывать на ещё три плазменные панели, развешенные по стенам. Ветеранский статус и некоторые привилегии по службе, позволяли мне войти к нему в кабинет без доклада и приглашения.

– Евгений Имрихович, здравия желаю!

      Интересно, а старых особистов специально учили такой взгляд вырабатывать? Колкие у Семёнова глаза, как два осколка стекла. Он не смотрит на людей, ну или на таких как я, он словно препарирует тебя на составляющие только при помощи взгляда.

– Слушаю вас, Секач.

      А нас с вами, явно слушают и другие. Прозрачные стены — это хорошо, ты старый лис делаешь вид, что тебе нечего скрывать. Как бы тебе намекнуть-то…

– Товарищ Семёнов, у меня тут есть вопрос по деятельности агентуры в моем ведении.

      Ах, как хорошо играет. Манерность британских актеров отдыхает. Семёнов изменился в лице на полмгновения, явно недооумевая откуда у меня агентура и каким боком тут он, но почти сразу всё понял.

– Показывайте, Секач, что там, опять.

      Я обошел его кресло со стороны и показал ему смску, одновременно прикрыв спиной экран телефона.

– Значит смотрите, на портале пишут, что наблюдается повышенная активность «Раубриттеров» в Курортном районе, но я точно знаю, что там не может быть вот этих проявлений и граффити, потому что в период своей командировки, проверял все локации. Вопрос, насколько свежие эти данные и что говорит отдел на местах…

«Друг сказал.Санки купит,ноготьвырезал.Болеет но едет в Питер»      Не лучшая моя шифровка, но Семёнов всё-таки мозг. Запустив на одном из экранов фотоподборку граффити, он подыграл мне, взяв карандаш и постукивая по монитору.

– Не думаю, что это свежие записи. Рассмотрим образцы вот этих меток вот тут и тут…

«GOAT», следующая «℧» скорее всего следует трактовать, как GOT U, то есть понял тебя.

– Так и что в итоге делать, выглядит так словно «Раубриттеры» пометили территории, которые собираются атаковать, это декларация о войне, я прав? Сколько времени у нас есть?

      Семёнов пощелкал, переключая фотографии на компьютере.

– Хмм, нет не думаю. Вот у нас четкий образец их метки для защищаемой собственности.

      На фотографии с какой-то рунической белибердой было проставлено время. 11-29. Затем цифра 5. Словно показывая мне метки он поочередно указал на буквы "К" и "М"

– То есть я могу направить туда оперов на предмет крышевания?

– Боюсь это не имеет смысла, скорее всего точка принадлежит им опосредовано, и они контролируют либо ближайший ЧОП, либо арендодателя, это маркер защиты собственности. Если он свежий, я поручу аналитической команде заняться вопросом.

– Спасибо Евгений Имрихович, тогда у меня всё. Я буду у себя, если буду нужен вам.

      Со спокойной душой покинув кабинет Семёнова, я отправился в свою кабинетную клетушку, включил компьютер и начал работать над очередным отчётом. Письмо пришло уже через полчаса. За визой Корчагина, меня уведомляли, о необходимости внештатной смены в П.Е.Р.Е.К.О.В.Ке

      Для вида я скорчил страшную рожу и долго ругался в адрес монитора грязными словами, прежде чем с усталым вздохом открыть приложение к письму.

      Бла-бла-бла, внезапная травма на тренировке не позволяет текущему надзирающему офицеру продолжить оценку и контроль группы, его сменят текущие офицеры и резервные надзиратели, подопечных разбросают и перетасуют. Всё гениальное просто. Вообще крайняя работа в отряде П, у меня затянулась с лета по конец сентября и по всем правилам и предписаниям, мне было не положено возвращаться к работе с реабилитируемыми.

      Строгость российских армейских предписаний, нивелируется раздолбайством личного состава.

      Открыв приложенное досье своих подопечных, я начал прикидывать расклад блудняка в который намеревался смачно и с размаху вписаться.