Проект «Феникс»

Люси не обратила внимания на человека за рулем стоявшей перед домом машины. А Бертран Маньян, едва она исчезла за углом, усмехнулся, прикурил и двинулся в направлении набережной Орфевр.

29

Служебная машина, за рулем которой сидел Леваллуа, выехала на трассу Аба, ведущую к Фонтенбло. Этим поздним утром движение было относительно свободным — на взгляд парижанина, — и полицейским не пришлось включать спецсигнал, чтобы проложить себе дорогу.

Перед тем как отправиться в путь, Шарко заехал на набережную Орфевр поделиться своими открытиями и ближайшими задачами с другими членами команды, которым предстояло разыскать и допросить близких и коллег Стефана Тернэ.

А они с Жаком взяли курс на Шапель-ла-Рен, крохотный городишко на южной окраине леса Фонтенбло. Там их ждал жандармский капитан Клод Линьяк, в ведении которого еще несколько часов назад находилось следствие по ужасающему своей гнусностью делу: о двойном убийстве, совершенном в лесу преступником, ДНК которого обнаружилась в книге Тернэ. Но ввиду необычности и особой жестокости преступления дело было у него изъято и передано в более авторитетную инстанцию — разыскную группу Версаля.

Разумеется, кроме офицеров с набережной Орфевр, никто на свете не подозревал, что генетический код преступника, совершившего шесть дней назад двойное убийство, записан на страницах самой обычной книги, увидевшей свет четыре года назад. Дабы избежать утечки информации, особенно — в прессу, полицейские решили пока держать все в тайне. Официально это убийство интересовало их потому, что, возможно, было связано с одним из их дел, сведения о котором в интересах следствия на данный момент засекречены.

Шарко поискал на шкале приемника другую станцию, наткнулся на песню «Зомби» в исполнении группы «Крэнберис». Леваллуа улыбнулся:

— В последнее время ты явно стараешься выглядеть лучше. Костюм надел, подстригся… Да и вообще стал как-то повеселее. У тебя появилась женщина?

— Какого черта ты меня об этом спрашиваешь?

— Мне говорили, что с тех пор, как не стало твоей жены, ты так и не заводил ни одной, жил, как отшельник в пустыне. Ну, я и предположил…

— Оставь свои предположения при себе. Так будет лучше.

Леваллуа пожал плечами:

— Мы коллеги. Коллеги обычно разговаривают друг с другом о таких вещах. А у меня ощущение, будто я работаю с автоматом. Никто не знает, почему ты на самом деле ушел из управления. Непонятно, почему ты никогда ни о чем не говоришь, кроме дела. Почему, например, ты ни разу не расспрашивал меня, например, о… о моей жизни?

— Потому что так тоже будет лучше. Хватит и того, что работа пролезает в твою жизнь, не допускай, чтобы твоя жизнь стала частью работы. Оставь свою жену, своих детей, если они у тебя есть, в стороне, держи их подальше от дома тридцать шесть. Повторяю: так будет лучше.

— У меня пока нет ребенка, но… — он поколебался, — но моя жена беременна. У нас будет девочка.

— Вот и прекрасно.

Холодный, сухой ответ. Раздосадованный Леваллуа покачал головой и сосредоточился на дороге, на их деле. Оно с каждым днем захватывало молодого полицейского все сильнее, и каждый день он возвращался домой немножко позже, чем накануне. И удивлялся, чувствуя, что чем глубже погружается во мглу, тем большее возбуждение испытывает. Неужели когда-нибудь и он станет таким, как Шарко? Нет уж, лучше об этом не думать, лучше думать о деле. Жак решил поделиться с комиссаром своими последними заключениями:

— Стефан Тернэ выпустил свою книгу в две тысячи шестом, то есть четыре года назад. И в то время ему были уже известны генетические коды Царно и убийцы из Шапель-ла-Рен, между тем как в НАКГО такие не значились. На лбу у нас генетические отпечатки не стоят, значит, он встречался с этими людьми, чтобы взять у них образцы крови, слюны, волос или чего там еще? Кроме того, Тернэ явно использовал такие же машины, какие стоят у наших экспертов-генетиков, иначе как бы он извлек из образцов тот или иной генетический профиль и поместил его в книгу? — Шарко кивнул, соглашаясь. — Дальше. В книге опубликовано семь генетических профилей. Два из них представлены в НАКГО. Это профили двух жестоких безжалостных преступников. Об одном из семерки нам уже точно известно, что он был психом, совершил убийство год назад, и его самого уже нет в живых. Простая логика подсказывает, что шестеро остальных — тоже потенциальные психи, но они гуляют на свободе. Трупы в Фонтенбло — доказательство того, что теперь уже и один из этих шести взялся за дело. Что же до других, то это бомбы замедленного действия, которые, если так пойдет, не преминут взорваться.

— Или уже взорвались: вполне возможно, эти неизвестные преступники уже убивали, но не оставили на месте преступления следов, которые позволили бы выделить их ДНК. Или, например, они делали свое черное дело в другой стране. Мало ли…