Проект «Генезис»

— Ваше поведение просто отвратительно и в дальнейшем недопустимо. В следующий раз я поостерегусь выпускать ваше дикое и необузданное стадо наружу без вооруженного до зубов конвоя! — раздался из динамиков презрительный голос капитана. — Тех девчонок, которые не могут удержать в себе при взлете свой желудок, попрошу вооружиться бумажными пакетами и скрыться у себя в каютах, дабы не омрачать своим нелицеприятным видом команду и не вводить в искушение слабых духом. Следующая остановка на планете Роксолана. Ваша команда уже пополнилась пятью десятками новых курсантов, сейчас располагающихся на третьей и четвертой палубах. Если кого увижу спящим вне каюты или блюющим на ковры, лично вышвырну в космос через шлюзовую камеру. Конец связи, девчонки!

— Боже, дай мне спокойно умереть, — пробормотал Брас, когда корабль медленно стал преодолевать гравитационное поле планеты. — Подайте еще пива, грязные животные…

Когда я на следующий день проснулся у себя в каюте, меня нестерпимо мучила головная боль. Только после литра холодного сока стало полегче. В моей душе бушевала буря из вины и раскаяния, щедро приправленных не выветрившимися алкогольными парами. Было нестерпимо стыдно за опошленный поход в бар, превратившийся в банальную пьянку, за оргию со стриптизершей и утрату почти всех своих наличных. Если бы сейчас меня могла видеть жена, она бы прокляла тот день, когда мы познакомились. Глядя на свой испорченный китель, жалко валявшийся на полу каюты, измазанный и залитый пятнами выпивки, хотелось неудержимо провалиться сквозь землю или повеситься. И лишь отсутствие веревки и потолочной балки над головой препятствовало этому желанию. Осторожно выглянув в пустой коридор корабля, я услышал только громоподобный храп из соседней каюты да еле слышный гул корабельных двигателей. Плюнув в душе на все, я вернулся к кровати и, забравшись под одеяло, через пару минут провалился в глубокий сон без сновидений.

За исключением новоприбывших с Лидии, все остальные курсанты пластом пролежали почти сутки, мучаясь от похмелья, не заметив даже короткую остановку среди ночи по корабельным часам на орбите полностью покрытой песочными дюнами Роксоланы. С планеты забрали еще тридцать пять человек и, не задерживаясь ни минуты, полетели к ближайшим вратам. На следующий день, за обедом, когда я, пробираясь средь незнакомых курсантов, занявших все свободные столики, наткнулся на знакомые опухшие рожи, мне захотелось сменить направление, но меня заметили. Мне очень не хотелось общаться со своими товарищами по несчастью или по счастью — это как посмотреть. Не общаться до самого Эпилона, до которого, я уже стал думать, мы никогда не долетим.

— Эй, Ингвар! Сержант! Падай к нам! — крикнул на весь зал Рон. — Для тебя стул забили.

Нехотя я подошел к ним с подносом, уставленным тарелками с едой, и обреченно плюхнулся за столик между жующим Роном и лениво ковыряющим салат Брасом.

— Короче, я прилежно воткнул этой кобыле под хвост, — увлеченно продолжал рассказ Тэнон с опухшими, как сосиски, губами, разукрашенный синяками и зашитыми ранами, даже не заметив моего прихода, — и начинаю ее как бешеный долбить. Вдруг, под конец, вваливается в комнату толпа здоровенных парней. Выдернули меня из нее на самом интересном месте и начинают молча дубасить! А потом их главарь мне и говорит: ты, мол, хоть понял, на чью жену забрался? Это тебе будет дорого стоить! А я ему и говорю: мол, я и не знал, что твоя жена проститутка.

— И что дальше? — азартно блеснул глазами Рон. — Неужто муж?

— И дает своим головорезам команду меня чуток разукрасить ножами. Ну, я ждать не стал, понятное дело. Высвободил правую руку и двинул его кулаком в переносицу, второго достал носком сапога по его орешкам и сиганул в открытое окно. И приземлился на нижнем эскалаторе, прямо на головы двух патрульных полицейских, которые тащили нашего Ковенгтона…

Брас, поперхнувшись пивом, разразился ухающим хохотом, заглушив рассказ Тэнона о его приключениях на Лидии. Вокруг меня все помирали со смеху, позабыв про остывающий обед. Слушая душераздирающую историю Тэнона, от которой слеза пробивала, невозможно было остаться безучастным и не расхохотаться вместе с остальными. Наверное, это общее свойство людей. Тебе становится лучше, когда у других дела идут хуже, чем у тебя.