Проект «Генезис»

Спустя пятнадцать бесконечно долгих минут после начала атаки гуры сообразили, что нашу сильно прогнувшуюся оборону не сломить. Тогда они попробовали пробиться на другом участке, который посчитали слабым. На мост Хесан — Санхой ползли, как саранча, диверсионные группы боевых пловцов. Мы, словно в тире, короткими очередями сбивали их в воду, чувствуя возрастающий азарт. Пули выдирали из их тел огромные куски мяса, многие, даже лишившись конечности, упрямо ползли вперед. Складывалось впечатление, что битва была их последним шансом победить в долгой войне. Командование приказало забросать реку бомбами и ракетами, но большинство гуров вылезли на берег. Там они быстро захватили плацдарм вплоть до моста. Уничтожив немногочисленное охранение, стали сами окапываться. Берег передо мной был щедро усеян грудами мертвых ящериц.

К мосту неслись две ощетинившиеся пулеметами бронемашины. Они едва не наехали на меня гусеницами, спеша на мост и обстреливая противоположный берег из спаренных пулеметов. С отвратительным хрустом и чавканьем они мчались прямо по трупам гуров. От толстой брони танкеток со звенящим стуком отскакивали пули и снаряды. Боевые машины въехали на середину моста, поливая очередями захваченных врасплох гуров-минеров.

— Что они творят? Верните этих дурней обратно! — заорал кто-то в эфире. — Разведка доложила о минировании моста. Если они оттуда не уберутся…

Слишком поздно. С оглушительным грохотом мост взлетел на воздух. Десятитонные бронетранспортеры подбросило и швырнуло в воду. После взрыва гуры с радостным воем попробовали атаковать нас с флангов, но, получив серьезную трепку, вновь отошли на свой берег реки. Через пару минут в нас полетели огненные росчерки ракет из подствольных гранатометов. В небе зависли два геликоптера, обстреливая реку из двенадцатиствольных роторных пулеметов и лучеметов, пока не кончился боезапас. Во время их работы вода напоминала кипящую похлебку, заполненную плавающими трупами врагов. От такой картины меня замутило.

Перезаряжая автомат, я отметил, что атака заметно ослабевает. Весь свой последний удар противник сконцентрировал на первом взводе, окопавшемся у моста. Там земля кипела от пуль. Тактический навигатор показывал большие потери в первом взводе. Пули были пусть и примитивные, но, попадая в не защищенную броней часть тела, пробивали здоровенную дыру, порой несовместимую с жизнью. Потенциал подобного оружия нам еще предстояло ощутить на собственной шкуре.

— Всем провести короткую перекличку! — скомандовал Брас в эфир. — Какие потери?

— Мэд Рид. Ранен в плечо. В строю. Пуля под броню влетела рикошетом…

— Дальше, следующий! — нетерпеливо сказал Брас.

— Ингвар Грин. Легкая контузия. Ранений нет. В строю.

— Рон Славский. Ранение в спину, не могу оценить ущерба. Кровь не останавливается…

— Так, Славского оттащите к медикам! — немедленно распорядился Эндрю. — Пусть его шкуру заштопают. Не хватало, чтобы кровью истек. Дальше. Что с Лексом Бьёрном? Кто-нибудь видел этого трусливого подонка? На мониторе его позиция занята, но он не отвечает. Быстро выясните, что с ним. Грин, займись этим. Его позиция примерно метрах в тридцати на юг. Если этот маленький хорек сбежал с места боя, его дальнейшей судьбе не позавидуешь…

Переползая из одного окопа в другой, не обращая внимания на одиночные пули, шлепавшиеся вокруг меня в грязь, я добрался до позиции Лекса. Его с трудом можно было узнать — без рук и с развороченным лицом. Весь окоп был забрызган кровью и мокрыми ошметками мяса — у Лекса в руках взорвался автомат. Облепленный насекомыми, он был мертвее некуда.

— Лекс холодный. Серьезно холодный! — доложил я, быстро пригнувшись, когда над головой засверкали огненные росчерки пулеметных очередей.

— Попробуй определить пульс, может, еще живой… Ему можно чем-нибудь помочь?

— Пустое. Голову разнесло в клочья. Бедолага забыл сменить ствол да еще поймал несколько шальных пуль. По этой части берега идет сильный огонь из тяжелых пулеметов.

— Возвращайся. Для тебя есть работа, а что касается Лекса, его найдут медики и заберут с собой. Для него война закончилась! Конец связи.

Еще раз посмотрев на мертвого Лекса Бьёрна, я накрыл его истерзанное тело плащом из ранца и слегка присыпал влажной землей. Тоски по нему не было, как и печали, но в глубине душе шевелилось противное чувство, будто тебя снова обманули. Как если бы сказали, что патроны будут холостыми, а начали стрелять боевыми. С такими странными мыслями я уползал прочь, в последний раз увидев тупицу, балагура и недотепу Лекса, глупо погибшего в первом бою на берегу грязной речки Селены. Река безмятежно несла воды во времени, пока по обоим ее берегам, истекая кровью, умирали представители разных культур в неизвестной войне с неизвестным противником. Это как нельзя лучше подчеркивало бессмысленность происходящего.

С вершины горы нам стали помогать артиллеристы и минометчики, выставившие ракетные пусковые установки. Их обычно подвешивали к геликоптерам, но за отсутствием свободных спешно переделывали в наземные на самодельных держателях.