Проект "Инкуб". Вспомнить всё

«Фемины только набирали популярность как популярное движение, в основном, среди молодежи, тогда же моя жена увлеклась их идеями и примкнула к их рядам. Естественно ее приняли там с распростертыми объятьями, а дальше — больше… Фемины стали не просто движением, а образом жизни для многих ранее угнетенных женщин, они дорвались до власти и просочились во все области жизни человека. Правильно Лидия сказала — фемины стали везде. К тому времени, когда это произошло, наши отношения с женой испортились окончательно. Ведь идеология этого сообщества такова — подавление мужчин, и возвеличивание женщины. И если сначала я был вовсе не против того, чтобы жена себя активно проявляла, иногда принимала важные решения за нас обоих, то со временем это привело к тому, что она перестала со мной считаться, перестала меня уважать как мужчину, а на людях и вовсе часто подвергался унижению. Самое страшное, что это было нормой для современного общества и такие отношения, где главенствовала женщина, были во многих семьях. Мы часто ссорились с ней. И однажды терпение жены лопнуло. Она вызвала специальную комиссию, которая опросила соседей — свидетелей наших ссор, и те с готовностью подтвердили нашу «неспокойную и нестабильную» жизнь. И меня, человека с несколькими учеными степенями, без суда и следствия, просто потому, что так решила кучка ненормальных женщин, в тот же день лишили нейтролазером голоса. Хотели на некоторое время, но не рассчитали силу луча и у меня наступил полный паралич голосовых связок. Молчаливый муж — безопасный муж».

Я так был шокирован рассказом Грэгом, что не заметил, как тот достал вторую бутылку пива и принялся за нее.

«С тех пор прошло семь лет, пять месяцев и девять дней, как я не могу произнести ни звука. По вине этих чертовых сучек, возомнивших себя Карой Небесной я навсегда лишился голоса. Поэтому, мне страшно представить, зачем им понадобились Инкубы и что они планируют сделать с ними? Поверь, фантазия этих тварей безгранична».

— Так ты поэтому бежал из своего мира? — внезапная догадка осенила меня.

Грэг кивнул.

Его история не укладывалась у меня в голове. Где-то есть страна, которой правят жестокие, беспринципные и мстительные женщины… разве так бывает? Куда скатился этот мир? И Грэг еще уверяет, что Альтерион отсталый и неразвитый технически? Да уж пусть лучше так!

И все равно мне пока сложно было представить, что меня кто-то ищет из фемин. Если Инкубов изначально было много, а судя по номеру моего идентификата, то больше сотни, плюс-минус один образец-человек вряд ли им сделает погоду. Наверняка, про меня уже все забыли. Хотелось бы в это верить.

Я думал расспросить Грэга еще — о его мире, о Паноктикуме, точке перехода, других Инкубах, но заметил, как тот после двух выпитых бутылок пива стал клевать носом. Время позднее, сгустившаяся вязкая темнота за окном намекала об этом. Мой молчаливый собеседник в очередной раз протер глаза и зевнул.

«Уже постелил тебе в комнате, на полу у стены увидишь матрас — располагайся там. Я еще посижу здесь и не забудь, завтра едем к Дороти в магазин. Если что, я вовсе не шутил по этому поводу», — на экране вспыхнул и погас текст. Грэг махнул мне рукой, мол, проваливай давай отсюда.

Не то чтобы я был против — спать, так спать. Все-таки и я тоже устал, ломило каждую мышцу, и голова вдруг стала тяжелой. Оглядываясь назад, день оказался бесконечно долгим. А Грэга расспрошу обо всем завтра, времени теперь у нас предостаточно. Как и вопросов в моей голове, которых по-прежнему было хоть отбавляй. Но сейчас спать…

Уже не помнил как добрел до комнаты, лег не раздеваясь и только голова коснулась подушки и сон моментально сморил меня.

Мне снились мужчины. Много молодых мужчин, каждый из которых занимал отдельную ячейку в вогнутой стене из белого камня — персональное место, личную «соту». Брюнеты, блондины, рыжие… абсолютно разные и чем-то похожие друг на друга одновременно. Они что-то говорили, и я прислушался. Гул голосов сливался и превращался в чудовищную какофонию звуков, но я смог различить:

— Пятьдесят шестой.

— Девятнадцатый.

— Сто первый.

— Девяносто седьмой.

— Сто шестьдесят пятый.

— …

— Ты такой же, как мы.

Инкубы!

Мои, то ли братья по разуму, то ли по несчастью. А может каждый из них был доволен своей сутью, необычным происхождением в отличие от меня? Увы, кажется, этого я уже не узнаю.

В горле пересохло. Пару раз втянул ртом воздух, закашлялся и открыл глаза.

Грэга в квартире не оказалось. Обойти помещение пару раз вдоль и поперек, труда не составило. Квартира оказалась сосем небольшой и имела всего две комнаты, в одной из которых я провел ночь, а в другой вместе с Грэгом смотрел видеопослание Лидии. Не зная, чем еще занять себя, подался на кухню. Интересно, как долго Грэг здесь просидел в обществе баварского эля и ложился ли спать вообще?