Проект "Инкуб". Вспомнить всё

Мое сознание будто запертое в клетке, забилось раненой птицей, требуя освободить его. Словно со стороны наблюдал сам себя — вот я сажусь в кресло, наливаю чай, делаю глоток обжигающей желтоватой жидкости. Она горькая — это все что я воспринимаю, другого вкуса я не чувствую. Мое небо немеет, я хочу заорать, но не могу. При этом мышцы наливаются противоестественной силой, но я не управляю своим телом. Я как будто парализован, моя воля полностью подавлена.

Передо мной сидела Лаура и смотрела в одну точку, глупая, неестественная улыбка не сходила с ее лица. У нее прерывистое дыхание, грудь тяжело вздымалась, и через тонкую блузку просвечивало кружевное белье.

— Сейчас начнется моя любимая часть, — Зои поглаживала мое плечо, словно успокаивая. — Не переживай, тебе понравится. За нее не беспокойся, — кивок в сторону Лауры, — завтра она ни о чем не вспомнит. Ей не привыкать.

И Зои громко рассмеялась. Я же пытался пошевелиться любой из конечностей, но тело абсолютно меня не слушалось.

— Так, голубчики. Теперь дружно встаем и идем за мной, — Зои до меня дотрагивается опять чем-то холодным, но я не могу рассмотреть, что это, так как усилием воли не в состоянии даже повернуть голову. Затем, видимо, то же самое проделывает с Лаурой, прикасаясь к ее открытой шее.

И мы, точнее наши тела, как по команде встают и идут вслед за рыжей стервой. Минуем холл, коридор, еще один, и поднимаемся по лестнице на второй этаж, поворот, дверь. Зои поворачивает замок и открывает ее, отдавая нам с Лаурой приказ первыми пройти внутрь помещения.

Я все еще не понимаю, что происходит. Паника поглощает мой разум, но сделать и противостоять отдаваемым командам, не могу.

— Добро пожаловать в мою обитель и святая святых, кузню моего творчества, где творится прекрасное, — Зои вышла в центр просторного помещения, вскинула руки вверх и покружилась вокруг своей оси, демонстрируя свою художественную мастерскую.

Здесь пахло краской, ядреным растворителем и деревом. И еще здесь были картины. Много картин.

— Кейден, тебе же нравится? Будешь здесь частым гостем первое время, привыкай. Лаура ходит сюда как на работу, она моя любимая модель, — Зои прыснула в кулак, смеясь над своей же шуткой и сдернула с подрамника хламиду, закрывающую его.

Под тканью находилось полотно, написанное красками. На нем изображенная пара сливается в экстазе, мое сознание отказывалось воспринимать увиденное, оно орало, что это просто рисунок и такое невозможно — обнаженная и распластанная, с лицом полным страсти Лаура, над которой возвышается мужская фигура, в четко очерченном профиле я различаю лицо….Максимилиана.

Я не хотел видеть этот ужас! Меня корежило и выворачивало. Я бился словно в силках и не мог пошевелить и пальцем.

Мой мозг взрывался. Что сейчас чувствовала Лаура? Но я настолько беспомощен, что не в состоянии даже оглянуться на нее, проверить как она, не то что помочь.

— Хороша? — любуясь своим «шедевром» Зои подошла к следующей картине и развернула ее, показывая мне. — Я же говорила, что пишу цикл эскизов «Лики любви»? Лаура — главная героиня моего проекта.

На второй картине опять изображена пара. В чертах девушки легко было угадать Лауру. Всего лишь грифельный набросок, где откровенная поза «главной героини» демонстрирует все несомненные прелести, которыми наделила ее природа. Рядом с ней мужчина, стоящий на коленях, разводит в разные стороны длинные ноги Лауры, будто бы любуясь увиденным. Несложно догадаться, что последует за это сценой. Но у мужчины на этом эскизе нет лица, нечетко прорисованы контуры тела.

— Видишь, Кейден, мне нужна живая натура, постановка! Чтобы все было реалистично. Сегодня поработаем над этим эскизом, — сумасшедшая, теперь я был в этом уверен, художница закусила губу задумавшись. — Или можно сегодня попробовать такой вариант, как тебе?

На новом полотне изображенная девушка стояла на четвереньках, ее лицо искажено похотью и желанием. Сзади нее возвышалась мужская фигура, видно как его сильные руки впившиеся в ягодицы девушки, тянут их на себя. Его лицо при этом опять нечеткое, как будто смазанное.

И в какую бы из картин, которых было здесь великое множество, не упирался мой взгляд, на каждой — на каждой из них была изображена обнаженная Лаура, одна или с таким же обнаженным мужчиной.

Это была не та девушка, которую я помнил по семнадцатому сектору, которая помогала нищим, а заодно и мне. Это не та Лаура, которая спасла меня от истощения, привезя к себе домой и уложив в кровать. И даже не та Лаура, которую я ласкал, и которая со всей страстью отдавалась мне в водах канала Аргуса. Это был кто-то другой, совершенно мне не знакомый.

Зои переходила от одной картины к другой любовно их поглаживая, как мать ласкает своего прилежного ребенка.