Проект «Юпитер»

— Возможно, тебе действительно стоило их вызвать. Мендес покачал головой.

— Зачем? Ненужное кровопролитие… Ты ее не узнал?

— Боюсь, что нет, — Мендес позвал меня, еще когда она расстреляла замок на входной двери, на тот случай, если я вдруг ее узнаю — мы могли встречаться с ней в Портобелло.

Прежде чем выйти через наружную дверь, она спрятала пистолет в потайную кобуру и застегнула пиджак только на верхнюю пуговицу, чтобы одежда прикрывала кобуру, но не мешала при необходимости быстро выхватить оружие. Только после этого она осторожно, с оглядкой, вышла на улицу.

— Симпатичная мордашка, — сказал я. — Скорее всего, она никакой не агент ФБР. Наверное, ее просто кто-то нанял.

— А может быть, она — шпион «Молота Господня». Они проследили Блейз до самой железнодорожной станции в Омахе, — Мендес переключил монитор на наружную камеру.

— Инграм занимал довольно высокий пост в федеральной службе и при этом был шпионом «Молота». С ней, может быть, та же история.

— Я уверен, что правительственные службы потеряли след Амелии еще в Омахе. А если бы кто-то сумел проследить за нашим лимузином, непрошеные гости пожаловали бы в Дом Бартоломью гораздо раньше.

Она вышла на улицу и с совершенно невозмутимым выражением лица огляделась по сторонам, потом спокойно зашагала по пешеходной дорожке в сторону города. Она держалась очень естественно, совсем как туристка на утренней прогулке — шла не спеша, но и не слишком медлила. На наблюдательной камере стоял широкоформатный объектив, так что девица очень скоро исчезла из поля зрения.

— Ну, что, будем проверять гостиницы, чтобы выяснить, кто она такая? — спросил я.

— Нужно ли это? Даже если мы узнаем ее имя, какой нам от этого прок? Кроме того, для нас не желательно чтобы кто-то узнал о связи между Домом Святого Бартоломью и Гвадалахарой.

Я показал на монитор.

— Так что, значит, никто не сможет проследить досюда этот сигнал?

— А это не линейная связь. Это система «Радуга». Я пассивно считываю сигналы со всего земного шара, — Мендес выключил монитор. — Ты пойдешь на открытие? — как раз сегодня процесс гуманизации Инграма и Джефферсона должен был подойти к концу.

— Даже не знаю. Блейз не уверена, что меня стоит туда пускать. Мое отношение к Инграму осталось таким же неандертальским, как раньше.

— Интересно, почему? Он ведь всего лишь хотел убить твою подругу, а потом и тебя.

— Не говоря уже о том, что он уязвил мое мужское достоинство и стремился уничтожить Вселенную. Но мне так или иначе придется сегодня идти в клинику — они будут ковыряться в моей памяти. Вот и посмотрю заодно, что вышло из нашего чудо-парня.

— Расскажешь мне потом. Я останусь здесь, прослежу за монитором еще денек-другой, на случай, если «агент Одри Симон» вдруг вздумает вернуться.

Конечно, я не смогу ни о чем ему рассказать, потому что все, что касается Инграма, напрямую связано с тем участком памяти, который мне должны были подчистить. По крайней мере, как я это понимал. Ведь я не могу вспомнить о том, что он преследовал Амелию, не вспоминая при этом, из-за чего он это делал.

— Ну, все, пока! Желаю удачи. Надо бы тебе связаться с Марти — его генерал наверняка имеет доступ к спискам агентов ФБР.

— Мысль здравая, — Мендес встал. — Выпьешь со мной кофе?

— Нет спасибо. Хочу подольше побыть с Блейз. Мы ведь не знаем каким я стану завтра.

— Устрашающая перспектива. Но Марти клянется, что эта операция полностью обратима.

— И я ему верю.

Но Марти решился исполнить свой план, невзирая на то что при этом больше миллиарда людей может погибнуть или сойти с ума. Так что вряд ли для него имеет большое значение, сохранятся или потеряются навсегда мои воспоминания…

Женщина, которая назвалась Одри Симон — единоверцы из «Молота Господня» звали ее Гаврилой, — больше не вернулась в монастырь Святого Бартоломью. Одного раза ей вполне хватило — она узнала все, что нужно.

Больше суток она разбиралась в мозаике снимков, полученных по системе «Радуга», на которых мелькали голубые вездеход и автобус, — и наконец сумела проследить весь их путь от Северной Дакоты до Гвадалахары. Слава господу, последний снимок оказался самым удачным: на нем не было вездехода, зато голубой автобус мигал сигнальными фонарями, поворачивая налево, ко въезду в подземный гараж. Гаврила воспользовалась инфосканером, отыскала нужный адрес — и ничуть не Удивилась, когда оказалось, что по этому адресу находится частная клиника, где делают операции по вживлению имплантатов. Поистине, все сущее зло коренится в этих богомерзких штуках!

Генерал Блайсделл устроил для нее поездку в Гвадалахару, но Гавриле пришлось прождать целых шесть часов до прибытия экспресса. В Северной Дакоте не было подходящего спортивного магазина, где она могла бы пополнить запас зарядов, растраченных на вышибание дверей, — особых патронов дум-дум для «магнума», на которые не реагируют детекторы в аэропортах. А Гавриле не хотелось ехать в Гвадалахару с пустыми обоймами — возможно, ей придется силой пробивать себе дорогу к рыжеволосой профессорше. А может, и к Инграму.

* * *