Проект «Юпитер»

Но дверь не открылась. Гаврила прицелилась на шесть Дюймов выше и на этот раз попала в задвижку. Дверь приоткрылась на пару дюймов, и Гаврила высадила ее пинком.

Там, в темной комнате, ее уже ждал Джулиан с пистолетом, нацеленным на дверь. Когда Джулиан выстрелил, Гаврила инстинктивно рванулась в сторону, и град бритвенно-острых осколков, который должен был снести ей голову, всего лишь немного поранил плечо. Она дважды выстрелила в темноту, моля господа направить пули не в чернокожего сержанта, а в его белую подружку, которую Гаврила должна была уничтожить, — и сразу же бросилась вбок, уходя от второго выстрела Джулиана. Потом Гаврила повернулась и со всех ног кинулась обратно в коридор. Она едва успела проскочить через дверь пожарного выхода, когда третий выстрел Джулиана осветил комнату красноватыми отблесками.

А на лестничной площадке ее уже поджидал солдатик, массивная громадина, застывшая на верхних ступеньках лестницы. Гаврила знала после экскурсии по сознанию Джефферсона, что механику, контролирующему этого солдатика, скорее всего, уже промыли мозги и убивать он не способен. Она выпустила остаток обоймы, целясь между глаз бронированного чудовища.

Чернокожий сержант крикнул, чтобы она бросила оружие и подняла руки вверх. Прекрасно! Значит, он — единственная преграда между ней и Хардинг.

Гаврила пинком распахнула дверь, не обращая внимания на ослепшего солдатика, который беспорядочно махал руками у нее за спиной, и выбросила в коридор ненужную больше винтовку убитого часового.

— А теперь медленно выходи! — скомандовал Джулиан.

Гаврила мгновенно прикинула в уме свои следующие действия, одновременно снимая «М-31» с предохранителя. Так, перекатиться через плечо по коридору и выпустить длинную очередь в направлении сержанта-нефа. Она бросилась вперед.

Что-то сразу пошло не так. Не успела она упасть на пол, как он уже в нее попал. В животе вспыхнула невообразимая боль. Гаврила увидела свою скорую смерть — фонтан из кровавых брызг и кусков внутренностей — еще до того, как плечо ее коснулось пола. Она попыталась завершить перекат, но тело бессильно обмякло. Гаврила сумела последним усилием воли привстать на колени и локти, и что-то скользкое и горячее вывалилось из ее изувеченного тела. Она упала лицом к Джулиану и, уже теряя сознание, нацелила на него винтовку. Он что-то сказал, и мир померк.

* * *

Я крикнул:

— Брось это! — но она не подчинилась, и следующим выстрелом я разворотил ей голову и плечи. Я инстинктивно нажал на курок еще раз, выстрелом отшвырнув в сторону «М-31» вместе с рукой, которая ее сжимала, и грудная клетка Гаврилы превратилась в безобразное кровавое месиво. Амелия позади меня вскрикнула и побежала в ванную блевать.

Я должен был это видеть. Выше пояса Гаврила даже не была теперь похожа на человека — сплошное месиво иссеченного мяса и костей. Остальная часть тела осталась целой. Сам не зная зачем, я вздумал остановить льющуюся из этих останков кровь и даже немного испугался, заметив, что ноги Гаврилы раскинулись во фривольной, устрашающе-соблазнительной позе.

Солдатик медленно приоткрыл дверь. Вся его сенсорная аппаратура превратилась в бесполезное крошево.

— Джулиан? — произнес солдатик голосом Канди. — Я ничего не вижу. С тобой все в порядке?

— Да, Канди, я в порядке. Кажется, все закончилось.

Тебя сменяют?

— Клод. Он уже на лестнице.

— Я буду у себя в комнате.

К себе я вернулся словно на автопилоте. Наверное, именно это я и имел в виду, когда говорил, что со мной все в порядке. Только что я превратил живого человека в груду остывающего мяса — да уж, славно я сегодня потрудился!

Умыв лицо, Амелия оставила воду невыключенной. Она не успела добежать до туалета и теперь пыталась полотенцем очистить ванну. Я спрятал пистолет, подошел к Амелии и поднял ее с колен.

— Тебе лучше полежать, сердце мое. Я сам тут приберу.

По лицу Амелии текли слезы. Она тихонько кивнула и позволила мне довести ее до кровати.

Вычистив ванную и выбросив грязные полотенца в утилизатор, я присел на край кровати и попытался обдумать то, что случилось. Но из головы у меня не шла ужасающая картина — тело женщины, развороченное тремя выстрелами — столькими, сколько раз я нажимал на курок.

Когда Гаврила молча выбросила винтовку в коридор, я почему-то понял, что она выскочит, стреляя на ходу. Я так хорошо себе это представил, что заранее наполовину выжал спусковой крючок — еще до того, как эта мерзавка кувыркнулась в коридор.

Я слышал резкий треск на пожарной лестнице — это, наверное, стреляла ее винтовка с глушителем, ослепляя Канди. А потом, когда Гаврила выбросила винтовку в коридор, я скорее всего решил, что она полностью разряжена и у Гаврилы есть какое-то другое оружие.

Но вот то, что я ощущал, наполовину надавив на курок и ожидая, когда она выпрыгнет… Такого я никогда не чувствовал, будучи в солдатике. Готовность.

Я по-настоящему хотел, чтобы она выпрыгнула, стреляя, и умерла. Я действительно хотел ее убить.