Проект «Юпитер»

От «Ночного особого» до музея было всего десять минут хода, но с тех пор, как «зоопарк уродов» в последний раз открыли, Джулиан с Амелией там еще не бывали. А музей наверняка пополнился множеством новых жутких экспонатов.

Некоторая часть экспонатов была представлена в виде чучел и тщательно сохраненных трупов, но интереснее всего были живые экземпляры, которых держали в специальном зоопарке. Генетикам каким-то образом удалось вырастить змею с двенадцатью ногами. Но они так и не сумели научить ее этими ногами пользоваться. Тварь шагала всеми шестью парами конечностей сразу и перемещалась нелепыми судорожными рывками – не особенно удачная альтернатива обычному ползанию. Амелия предположила, что нервная система ног этой твари, скорее всего, выращена как продолжение тех нервов, что у обычных змей отвечают за движения ребер. Ребра у змеи то поднимаются, то опускаются, все одновременно – так змея ползает.

Вообще-то, польза от сверхподвижной змеи в любом случае весьма сомнительна, так что бедную тварюшку, скорее всего, вырастили исключительно как любопытную диковинку. Но вот следующий экспонат имел довольно наглядное практическое применение – кроме запугивания непослушных детишек. Это был паук размером с крупную подушку, который сновал вверх и вниз по специально поставленной раме и быстро заплетал ее толстой, крепкой паутиной – живой ткацкий станок. Материя, которую получали таким способом, годилась для использования при хирургических операциях.

Еще там была миниатюрная корова меньше метра ростом – никакой практической пользы от нее тоже не предусматривалось. Джулиан сказал, что как раз такая корова подошла бы для повседневных нужд людям вроде них с Амелией – которые любят пить кофе со сливками. Правда, только в том случае, если бы они придумали, как извлекать из этой мини-коровки молоко. Коровка-малышка вела себя совсем не так, как обычные коровы. Она непоседливо сновала по загону и с любопытством совала повсюду нос. Наверное, зверушка состояла в близком родстве с гончими собаками.

Чтобы сэкономить продуктовые карточки и деньги, мы пошли к автоматам с закусками и взяли себе бутерброды с сыром. Рядом с зоопарком находилась специальная площадка под навесом, где стояли раскладные столики для пикников – столики были новые, не такие как в прошлый раз, когда я сюда заходил. Нам достался столик без тента, под жарким полуденным солнцем.

– И что мы будем рассказывать остальным? – спросил я, кромсая чеддер на мелкие ломтики пластиковым столовым ножичком. У меня был с собой армейский выкидной нож, но это оружие превратило бы сыр в ни на что не годную обгорелую корку. Или в бомбу.

– О тебе? Или о Проекте?

– Ты что, не бывала там с тех пор, как я попал в больницу? – Амелия покачала головой. – Тогда давай вообще не будем об этом заговаривать. Я имел в виду, будем ли мы рассказывать об открытии Питера? О нашем открытии.

– А почему бы и нет? Завтра это и так будет всем известно.

Я пристроил неровный ломтик сыра на кусочек черного хлеба, положил на салфетку и пододвинул к Амелии.

– Да, пусть лучше говорят об этом, чем обо мне.

– Кто-то все равно прознает. Марти, к примеру, узнает наверняка.

– С Марти я поговорю сам. Если успею.

– По-моему, все-таки конец света поважнее твоих проблем.

– Большое видится издалека…

Хотя солнце уже село, было еще очень жарко, когда мы по запыленной дорожке шли к «Ночному особому». Пыль была белая, как мел. Мы испытали огромное облегчение, войдя в холл ресторана с прохладным, чистым кондиционированным воздухом. Марти и Белда уже сидели в зале, на их столике красовалось блюдо с закусками.

– Привет, Джулиан! Как дела? – осторожно спросил Марти.

– Уже все в порядке. Давай переговорим об этом позже, идет? – Марти кивнул. Белда ничего не сказала, полностью сосредоточившись на разделывании креветок. – Есть что-нибудь новенькое насчет вашего с Рэем проекта? Меня это очень интересует.

– Новых данных почти нет, Рэй работает с тем, что есть. Что там за жуть случилась с детишками в этой, как ее, Иберии?

– В Либерии, – поправил я.

– Трое наших пациентов поступили на обследование как раз после этого случая. Несладко же им пришлось!

– Всем тогда досталось. А особенно этим детям.

– Чудовища! – заметила Белда, оторвавшись от креветок. – Вы знаете, мне нет дела до политики, и материнский инстинкт у меня не особенно развит. Но у меня в голове не укладывается, как люди могли подумать, что такая чудовищная жестокость может им чем-то помочь?

– Это нельзя назвать и стратегическим мышлением, – добавила Амелия. – Ведь они сотворили подобное со своими собственными соотечественниками!

– Зато большинство нгуми уверены, что это подстроили мы, – возразил Марти. – Причем подстроили так, чтобы свалить вину на них… Поскольку всем ясно, что никто не стал бы делать такое со своими согражданами. Такой довод всем кажется вполне убедительным.

– Ты думаешь, именно на это они и рассчитывали? – спросила Амелия. – Не могу поверить! Какой цинизм!