Проект, избежавший коррупции

Жизнь не выделяет послушных, не читает письма с заветными просьбами, например, к деду Морозу. Её дары случайны и непредсказуемы, и вместо долгожданной удачи и поощрения за хорошее поведение вы можете получить наказание, которого никак не заслуживали. Дар, который вы реально получаете от проекта – возможность личного выбора. Только за ними остаётся решение. Смириться и позволить случайному жребию вершить вашу судьбу? Или же-встать на ноги и выковать свою жизнь такой, какой она, по-вашему, должна быть! Её делаете вы сами, но при условии теснейшего объединения понятия потребителя с понятием Творца. В наличии есть потребитель, но нет Творца. Вывод, в итоге нечего будет потреблять, если не займёмся сотворением.

– А как это? Потреблять, если не творить?

– Думаю самое время показать запись одной встречи, – глаза и сознание с удовольствием обратились к экрану.

«Дорогие новые участники проекта «Конкретный Сионизм», разрешите поздравить!

На недоумение среди присутствующих, ведущий вздернул брови.

– Вы еще не поняли? Так знайте. С минуты вступления в проект, Вы обрели призвание и реально сможете менять реальность. И что особенно важно, только в лучшую сторону!

– Менять реальность? Да разве это возможно? – Сразу на перебой послышались вопросы.

– Без всякого сомнения. Для этого нужно не так уж много! Любовь к людям. Талант. Сила веры. Собственно и всё. И это у вас есть, и если вдруг выяснится, что в не совсем достаточном объёме, то Совет с лихвой восполнит необходимое. А сейчас для наглядности посмотрите кинозарисовку.

Было видно, как окна в незнакомом помещении, закрылись наружными световыми жалюзями. И уже на экране в глубине зала возникли интересные сцены. Приятными голосами, комментирующие диктором, а затем действующими лицами.

– Художником он стал просто потому, что после школы надо было куда-то поступать. Он знал, что работа должна приносить удовольствие, а ему нравилось рисовать – так и был сделан выбор: он поступил в художественное училище. К этому времени он уже знал, что изображение предметов называется натюрморт, природы – пейзаж, людей – портрет, и еще много чего знал из области избранной профессии. Теперь ему предстояло узнать еще больше. «Для того, чтобы импровизировать, сначала надо научиться играть по нотам, – объявил на вводной лекции импозантный преподаватель, известный художник. – Так что приготовьтесь, будем начинать с азов». Он начал учиться «играть по нотам». Куб, шар, ваза… Свет, тень, полутень… Постановка руки, перспектива, композиция… Он узнал очень много нового – как натянуть холст и самому сварить грунт, как искусственно состарить полотно и как добиваться тончайших цветовых переходов… Преподаватели его хвалили, а однажды он даже услышал от своего наставника: «Ты художник от Бога!». «А разве другие – не от Бога?», – подумал он, хотя, чего скрывать, было приятно.

Но вот веселые студенческие годы остались позади, и теперь у него в кармане был диплом о художественном образовании, он много знал и еще больше умел. Набрался знаний и опыта, и пора было начинать отдавать. Но… Что-то у него пошло не так. Нет, не то чтобы ему не творилось. И не то чтобы профессия разонравилась. Возможно, он просто повзрослел и увидел то, чего раньше не замечал. А открылось ему вот что: кругом кипела жизнь, в которой искусство давно стало товаром, и преуспевал вовсе не обязательно тот, кому было что сказать миру – скорее тот, кто умел грамотно подавать и продавать свое творчество, оказаться в нужное время, в нужном месте, с нужными людьми. Он, к сожалению, так этому и не научился. Он видел, как его товарищи мечутся, ищут себя и свое место под солнцем, а некоторые в этих метаниях «ломаются», топят не востребованность и неудовлетворенность в алкоголе, теряют ориентиры, деградируют…

Он знал: часто творцы опережали свою эпоху, и их картины получали признание и хорошую цену только после смерти, но это знание мало утешало. Он устроился на работу, где хорошо платили, целыми днями разрабатывал дизайн всевозможных буклетов, визиток, проспектов, и даже получал от этого определенное удовлетворение, а вот рисовал все меньше и неохотнее. Вдохновение приходило все реже и реже. Работа, дом, телевизор, рутина…

Его все чаще посещала мысль: «Разве в этом мое призвание? Мечтал ли я о том, чтобы прожить свою жизнь вот так, «пунктиром», словно это карандашный набросок? Когда же я начну писать свою собственную картину жизни? А если даже и начну-смогу ли? А как же «художник от Бога»?». Он понимал, что теряет квалификацию, что превращается в зомби, который изо дня в день выполняет набор определенных действий, и это его напрягало. Чтобы не сойти с ума от этих мыслей, он стал по выходным отправляться с мольбертом в переулок Мастеров, где располагались ряды всяких творцов-умельцев. Вязаные шали и поделки из бересты, украшения из бисера и лоскутные покрывала, глиняные игрушки и плетеные корзинки – чего тут только не было! И собратья – художники тоже стояли со своими нетленными полотнами, в больших количествах. И тут была конкуренция…