Проект «Изоляция»: Возвращение

Всеволод, который отвлёкся от проходящего на полигоне занятия, посмотрел на экран. Группа обороны потеряла двоих, и теперь добивала оставшихся двух противников, зажав за небольшим забором. Дело решил снайпер. Два попадания – и жилеты замигали красным, фиксируя смертельные попадания, наградив полуминутным спазмом за поражение.

– Двигай на разбор. Когда закончишь, пришли Мечислава ко мне, я здесь посижу.

– Не хочешь сам просветить? Им будет приятно.

– Хорошо, – решил майор. – Думаю, от этого будет польза, тем более я заметил, похоже, гораздо больше, чем ты.

Бойцы стояли в строю по стойке «смирно». Увидев майора, они дружно гаркнули: «Здравия желаем, товщь майор!».

– Вольно! – скомандовал Молот. – Замечание победившим: оборона построена грамотно, хорошо встретили центр и левый фланг, что привело к разгрому противника, но командир совершенно забыл о тылах. Если бы нападавшие сделали более глубокий охват, имитируя атаку в лоб, разгром обороны был бы капитальным. Теперь к атакующим: командир подкачал в самом начале, решив использовав прорыв в обороне, отправил туда большие силы без грамотного прикрытия. В результате – катастрофические потери. Второй недостаток – отсутствие разведки. Если бы она была проведена грамотно, то вы бы смогли вскрыть огневые точки, и обнаружить, что отсутствует тыловое охранение. Вам это стоило победы. Всеволод Александрович, продолжайте.

Сева в долгу не остался: быстро выдал «всем сестрам по серьгам», и отправил смотреть запись боя.

– Мечислав, задержись, – позвал он, когда все направились в класс.

– Не надо, капитан, – неожиданно произнёс майор. – Сын, иди, увидимся вечером.

Он перехватил благодарный взгляд Мечислава. Майор всё понимал: тот зарабатывал уважение потом и кровью, а не именем отца; из-за имени спрос к парню намного выше, чем к остальным.

– Мечислав Дмитриевич, – раздался в наушнике голос Тихоновой, – только что у меня был заведующий научным сектором, профессор Егоров, ваши штурмовики выволокли его заместителя из лаборатории прямо во время эксперимента. Сказали, что он арестован по вашему приказу.

– Да, это так. С его подачи Рац приказал пытать Файру. Это месть, месть лично мне. Доказательства будут переданы вам немедленно.

– Хорошо, я посмотрю и приму решение, – холодно произнесла Ольга, она была недовольна тем, как активно майор принялся за ковчег, и не снаружи, где обычно действовал, а внутри.

– Началось? – спросил по-прежнему стоящий рядом Всеволод.

– Началось, – ответил майор. – В конце концов, я без ковчега не умру, а вот я ему нужен, хотя, может, и преувеличиваю свою значимость.

– Не бери в голову, командир. Жеглов учил: вор должен сидеть в тюрьме. В настоящий момент палачи не те, кто пытали, а те, кто отдал приказ. Пошёл я, а то ребята, похоже, начали выяснять отношения.

Он направился к классу, в котором пять минут назад скрылись воспитанники, и из-за двери которого раздавались довольно громкие и гневные возгласы.

Майор решил не откладывать и направился к себе в кабинет, где запустил записи допросов. Доступ к Еве был у ограниченного круга лиц, а с такими полномочиями, как у него, вообще по пальцам руки посчитать можно, и «гестаповцы» не знали о том, что их пишут. Хотя странно: служба внутренней безопасности – и не знала таких простых вещей. Оказалось, всё очень просто: Берц установил камеры, дабы заполучить компромат и держать под контролем всю следственную службу. Причём данные сразу писались в закрытый раздел, доступ к которому был только у него, но после его смерти майор получил доступ к ним, правда, не испытывал никакого энтузиазма.

Два часа на перемотке показали, что убитые им палачи были ягнятами по сравнению с некоторыми экземплярами, которые подали в отставку сразу после его воскрешения. Из тех, кто остались, относительными профессионалами можно считать троих: хоть иногда действовали и жёстко, но в рамках разумного. Остальных можно смело ставить к стенке.

С этим он и пошёл к Тихоновой.

– Я смотрю, дверь поставили на место? – бросил ей, войдя в кабинет директора.

Тихонова глянула на него зло, но с пониманием:

– Поставили. Вечно вы, товарищ майор, уходите не по-людски. Что вы устроили? Не могли взять сволочей живыми?

– Мог, – спокойно ответил он, усаживаясь напротив. – Вам мало двенадцать человек? Трое условно годны к прежней службе, остальных можно расстреливать прямо сейчас, включая этого гада Кагома.

– Кстати, об этом гаде, я получила данные по нему. Вы правы. Но я прошу вас его выпустить: он занимается разработкой нескольких очень важных проектов, которые имеют приоритетное значение.

– То есть вы предлагаете оставить его в покое и позволить интриговать дальше? – зло спросил Молот. – Вам напомнить, к чему привела прошлый раз подобная мягкотелость?

– Не надо, – нехотя ответила Тихонова. – Ваши предложения?

– Все, замаранные кровью, включая Кагома, отправляются на рудники, сроком… – Молот задумался, – скажем, двадцать лет.

– Не слишком ли?