Проект Х

Дым, грохот и разлетающиеся по сторонам куски дерева, пыль, забивающаяся в нос, рот, глаза, тьфу. Аккуратно выглянул опять в оконце — идут. Спокойно, деловито, винтовки на ремнях или на сгибах локтей. Наглые, как фашисты в сорок первом. Из автомата их бить в таком раскладе — не резон, лучше гранатой попотчевать. А еще лучше — двумя-тремя — я не жадный, да и запас при себе имею не малый, обидно будет, если не все успею растратить. Оставил АВС у окна, а сам придвинулся к двери. Внезапно стрельба стихла. Близко подошли — боятся своих задеть, да и дверное полотно разорвано в клочья. Дольше тянуть нельзя, взял в каждую руку по гранате и рванул первую чеку, не глядя, выбросил в проем, и следом вторую, но сильно правее. Пока они летели, успел вытащить еще одну. Сорвал чеку и, выглянув в проем, уже прицельно бросил в самую середину наступающей цепи стрелков. И бегом назад к автомату. Но как не спешил, а первый взрыв опередил меня. Так что частый, не слишком прицельный огонь — так хотелось зацепить как можно больше врагов — я открыл по разбегающимся во все стороны бандитам. Кто-то пытался залечь и открыть огонь, но моя позиция оказалась куда выгодней — полянка перед домом — ровная как стол, так что все они оставались на виду, превращаясь в удобные мишени. Жаль, таких дураков оказалось мало. Всего двое. Остальные уцелевшие шустро откатились до ближайших деревьев и открыли плотный огонь по всем трем оконцам, едва последние уцелевшие убрались с полянки, снова заговорил пулемет, настойчиво обрабатывая окна-бойницы. Елки, так не повоюешь нифига. Сейчас обойдут хату сзади и полезут всем скопом внутрь. Надо соорудить баррикаду, что ли. Быстро скидал в сторону входа все, что мог сдвинуть — кровати, стол, какие-то вещи, на ходу заметив, что Сашка вовсю помогает, хотел было прикрикнуть на него, мол, брысь за печку, но передумал — помощь мне нужна позарез.

И все равно не забывал постреливать в сторону леса, пусть знают — я готов к драке. Подсчитать побитых врагов возможности не было, но как минимум четверо точно лежали на траве. Значит, их осталось одиннадцать, включая Пернача. Расклад куда лучше, чем десять минут назад! Стрельба с той стороны начала стихать. Первым замолчал пулемет, что порадовало, надежды на то, что у них кончились патроны, у меня не было, но то, что ленты или диски снаряженные исчерпаны — запросто, все же лупили не хило — длинными очередями. Потом и винтовки притихли. Красота. Острожненько, из глубины комнаты, посмотрел на поле боя и с удовлетворением отметил, точно четверо двухсотых. Внимательно, не спеша стал, переходя от окна к окну, высматривать притаившихся бандитов и таки углядел одного. Аккуратно прицелившись, выстрелил и… зацепил. Не знаю, насколько серьезно, но раненые мне тоже на руку. Мой одинокий, зато результативный выстрел вызвал новую волну беспорядочной, но плотной пальбы. Пули так и засвистели вокруг, круша остатки оконных рам и звучно влипая в заднюю стену дома. Сколько примерно стрелков бьют по мне? Елки, пойди-разберись, но точно человек пять-шесть.

Пернач обязан найти решение. На крайняк может измором попытаться нас взять, но сомнительно. Мы тут не один день протянуть сумеем. Так что либо дом подожгут, либо еще как выкурят нас, или на штурм пойдут, отвлекут мое внимание и вломятся внутрь, а там… Чего же делать? Баррикада их не задержит. Если только и делать, что за дверью следить, подойдут к окнам и расстреляют нафиг. Да они и сейчас могут пробраться к дому и выстрелить тишком. Значит, надо держаться ближе к передней стенке и иногда подкидывать в окошки гранаты — запасся я прилично — экономить боеприпас никакого смысла.

Сказано-сделано. Сорвал чеку, посчитал до двух и катнул в оконце, и сразу присел, зажимая уши ладонями. Грохнуло знатно, а следом за взрывом воздух прорезал, прям таки нечеловеческий вой. Ого, недаром граната потрачена. Жуткие, рвущие душу стоны били по нервам, почти непрерывно, на одной скрежещущее-высокой ноте раненый выл и выл. Черт, как погано. Это ведь я. Я виноват! Да убейте уже его! Не выдержав, я закричал:

— Уроды, утащите его и помогите, я не буду стрелять, пусть двое подойдут без оружия.

Но враг услышать меня не пожелал. А вот стоны стали стихать — видно мужику просто уже не хватало сил на крик. Будь оно все проклято! Рассвирепев до предела, я открыл частый огонь по возможным укрытиям нападающих. Получите, суки! Подавитесь. Чтоб вы сдохли все! Наверно, я что-то кричал, стреляя. Не помню совсем. Очнулся только, когда плеча коснулась чья-то рука. Меня как током дернуло. Медленно повернул голову и столкнулся с глазами Сашки. Сколько же в них было всего. И горе, и боль, и мука невыразимая, и слезы, и решимость, и сочувствие. Елки. Его тонкое, почти иконописное лицо, смертельно бледное и запыленное, выражало сосредоточенность и собранность, и ни капли растерянности и слабости. Он даже ничего так и не сказал мне — полуоглохшему от грохота взрывов и выстрелов, но этого краткого мига хватило, чтобы я окончательно пришел в себя.