Проект «Конкистадор»

Эта ситуация вызывала у Кирпичникова естественное беспокойство. Весь день, стараясь погрузиться в детали операции, Владимир Алексеевич ловил себя на том, что мысленно то и дело возвращается в Москву и в деревню на высоком волжском берегу. Впрочем, что удивляться… Еще средневековый английский философ Фрэнсис Бэкон писал, что любовь к Родине начинается с любви к семье. А беспокойство имеет такое свойство, что за тех, кого мы любим, всегда переживаем больше, чем за себя. Чтобы погасить беспокойство, следовало позвонить домой, узнать, что стало с документами и дать жене несколько советов по существу.

* * *

Ночная сельва жила совсем иной жизнью, нежели дневная. В ней даже звуки были другими. При дневном свете на разные голоса пели птицы, создавая постоянный и устойчивый, легко звенящий фон. Ночные птицы имели совсем иные голоса – крикливые, пугающие, надоедливые. Но к птичьим голосам добавились и другие звуки, которых днем слышно не было. Что за существа их издавали, было непонятно, но Сергей, не желая сбивать дыхание, лишних вопросов не задавал.

И все же однажды спросить пришлось. Как только они вышли из болота в обычную сельву, как только застучали мачете и майорская лопатка, где-то – как показалось, совсем неподалеку – раздался свирепый рык. Лукошкин остановился и посмотрел на идущего рядом сержанта. Тот тоже к рыку прислушался. Это явно подал голос не самый мелкий хищник.

– Ягуар? – спросил Лукошкин.

Сержант отрицательно покачал головой.

– Пума… Ягуары здесь не водятся. Они вообще не водятся там, где живет пума. Она мельче, но быстрее и сильнее. Ягуар пуме всегда уступает.

Лукошкин какое-то время вникал в смысл сказанного по-испански. Видимо, перевод длинной фразы давался ему непросто. И только после этого задал следующий вопрос:

– На нас реагирует, или следом идет?

– Мы через ее владения проходим. Но пума на людей никогда не нападает, в отличие от ягуара. Можно не беспокоиться. Проводит до конца владений и вернется к логову.

Владения хищника были, видимо, достаточно обширными, поскольку грозный предупреждающий рык доносился то с одной, то с другой стороны. Пума подгоняла людей, требуя быстрее покинуть ее территорию. Сопровождение прекратилось только тогда, когда группа добралась до следующего горного отрога, но теперь этот отрог не перегораживал путь, а тянулся в нужном направлении. По каменистому склону с минимумом растительности идти было значительно легче, чем через сельву.

– Была бы вся дорога такая, – сказал один из коммандос.

– Специально так маршрут прокладывали, – ответил сержант, явно адресуя свои слова русскому. – Впереди еще один такой же отрог. Это ускорит движение.

Лукошкин никак их не прокомментировал. Еще до выхода он обратил внимание на то, как сержант с капитаном Альваресом изучают карту и ставят на ней отметки. Сам Лукошкин был категорически против всяких обозначений маршрута на карте, которая вместе с бойцами отправлялась в сопредельную страну. В случае чего, карта могла бы стать доказательством проникновения на территорию Колумбии венесуэльских коммандос. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Кроме того, Лукошкин не знал, на чьей карте ставились отметки. Вполне возможно, что они остались на карте венесуэльского капитана, а сержант только запомнил наиболее удобный для прохождения маршрут. В принципе, капитану Альваресу такая карта действительно была нужна на тот случай, если группа не вернется. Надо было знать, где ее искать или хотя бы в какой район запускать летающее «ведро».

Следующий привал сделали, когда перешли горный участок и углубились в сельву. Сухой паек в специальной посуде, которая при вскрытии подогревает содержимое, венесуэльская армия закупала в России. Странно только, что в самой российской армии такого «сухпая» солдаты не видели. Видимо, работал тот же принцип, по которому в стране до дикости поднялись цены на дизельное топливо. Нефтяные компании объясняли все просто – в Европе большой спрос на дизельное топливо, и компаниям выгоднее отправлять его туда. Чтобы не работать себе в убыток, на внутреннем рынке цены тоже взвинтили до неприличия. А на дизельном топливе работает все сельское хозяйство. Следовательно, сельхозпредприятиям приходится или объявлять себя банкротами, или поднимать цену сельхозпродукции до такого уровня, что питаться в стране скоро смогут только нефтяные магнаты…

В этом, как считал Лукошкин, просматривался уже не просчет бездарного правительства, а умышленное доведение до банкротства всей страны. Можно подумать, что те же Арабские Эмираты не поставляют в Европу дизельное топливо! Поставляют. Однако в самих Эмиратах в переводе на российские деньги литр солярки после недавнего повышения стоил чуть больше двух рублей ву переводе на наши деньги. Но там правители о своем народе худо-бедно, но пекутся…

Эти мысли портили аппетит, и с сухим пайком майор справился последним. Но поднялся первым.

– Пора. До рассвета осталось немного.