Проект «Лучшая жизнь». Путь до Земли

Тропинка знатно уменьшилась. Но осталась на месте, где стоял Ричард. Он попятился назад, когда увидел это. Еще не хватало, чтоб тропинка все-таки пропала у него из-под ног. Но она терпеливо ждала. Даже когда на нее снова вступили, но уже другой человек.

– Пойдем, – сказал подошедший Найджел, – нас еще ждут поминки.

Он повернулся и пошел в обратном направлении, ожидая, что Ричард пойдет за ним. Парень все еще не хотел приближаться к нему близко. Лучше бы за ним пошла Нэш.

– Как ты можешь быть таким безэмоциональным? – наконец-то спросил его Кинг, – захват корабля, суд, а теперь еще и смерть друга. А, прости, обычного сотрудника.

– Ты считаешь меня мразью, – внезапно выпалил Найджел.

Это слово вертелось в голове Ричарда. Но произносить он сам его не осмелился.

– Вполне логично. За меня говорит мое поведение.

Он сложил свои ладони в карман брюк. Туфли, которые он специально надел, он старался поднимать все выше. Возможно, он чувствовал все-таки эту тропинку. А возможно просто привык так ходить.

– Я не всегда был таким бесчувственным. В восьмом классе, когда у нас проходила ярмарка изобретений, я выбрал аппарат, который блокируют твои чувства. Правда ненадолго, как я планировал. Весь смысл был в том, чтобы пустить ток до миндалевидного тела, оно отвечает в нашем мозгу за эмоции. Но оно находился практически в середине нашего мозга. Безопаснее всего это было сделать через гипоталамус. Я испытывал этот аппарат на крысах, как делают все настоящие ученые. Но на самой ярмарке мне захотелось выпендриваться, и я продемонстрировал аппарат на себе. Думал эффектнее будет, чем с крысами.

Найджел замедлил шаг.

– Не помню даже, как сделал это. Просто поднес сенсор к той точке, где начинался гипоталамус. А потом отключился. Проснулся уже в больнице, весь обугленный, как уголек. Даже кожу мне пересадили, настолько сильный был удар. И все безэмоциональное состояние списывали на психическую травму. Даже к психологу водили.

На этом месте Ричард сам поежился.

– Но дело было не в этом. Эмоции просто отключились. Даже страх пропал. Наверное, еще до того, как я решился на это. Ведь спустя пару лет я понимаю, что такое мог придумать только безумец.

Найджел слегка рассмеялся. Сделал он это фальшиво.

– У меня не было друзей. Я не смеялся над их шутками, не клеил девчонок. Просто зависал у себя дома, пытаясь изобрести еще что-то более грандиозное. Пока меня не нашел Коннор. Бог знает, чтобы я еще учудил, не увези он меня на станцию. Так даже и не дал мне закончить школу. Наверное, боялся за мое здоровье. Ведь такой талант бы пропал.

На мгновенье Ричард подумал, что, задев свой участок мозга, отвечающее за эмоции, он прорастил там огромный кусок самомнения, который так и пытался вылезти наружу.

– Наверное это очень удобно, – попытался поддержать разговор Ричард, – не чувствовать ничего. Когда там, на шаттле, захватчик схватил желтокожую девушку и выбросил за борт, я думал, что тоже умру. Прям на месте. Настолько сильно мне было жаль ее.

Ричард тоже замедлил шаг.

– Я ненавидел себя за этот поступок. Я ведь просто посмотрел на нее. Просто потому, что никогда таких раньше не видел. Моя оплошность стоила ей целой жизни. И я не знаю, смогу ли простить когда-нибудь себя за это.

Найджел ничего не ответил. Он, задумавшись, шел вперед. Тропинка уже заканчивалась, нормальная дорога снова показывалась на горизонте.

– Я тоже не знаю, смогу ли, – ответил наконец-то Кат, – за смерть Ханни. Ведь на его месте должен был оказаться я. В меня стреляли. А он просто меня закрыл собой. Я даже это не сразу заметил. Только когда он уже лежал, истекая кровью.

Ступив на траву, Ричард обернулся. Тропинка исчезла, будто въехала в кору. На дороге ее тоже не осталось. И так он и смотрел вниз, пытаясь понять откуда она растет, пока Найджел вдруг не положил свою руку на его плечо.

– Это жестоко, Ричард, – сказал он, – не чувствовать то, что все равно так или иначе находится внутри тебя. Копиться, бурлит и никак не может выйти. Я перестал чувствовать. Но сами чувства из меня никуда не исчезли. Я просто не могу теперь их выражать. Не могу радоваться, когда называю кого-то другом. И не могу плакать, когда этого же друга теряю.

Кинг опешил. Впервые за весь этот длинный день Найджел был так близок к нему. И не только физически.

– Да, Ричард, Ханни был моим другом. Лучшим другом, мы дружили с детства. Учились в одном классе, наши родители ходили в ту же школу, что и мы. Мы оба были с обычного городка в Шотландии, а смогли выбиться куда – в космос! О таком только могут мечтать мальчишки, по ночам разбиравшие игрушки. Когда нас забрали на станцию, не было счастливее людей, чем мы. И мы планировали делать грандиозные вещи. А теперь эту ношу придется нести мне одному.

На этой фразе он вдруг действительно погрустнел, хоть и делал это довольно наигранно. Но теперь Ричард понимал – парень просто пытался выдавить из себя грусть, которая и так уже вовсю спешила наружу. Ему стало его очень жаль.