Проект "Лузер"

За спиной Осипова здоровенные и набыченные стояли двое типов в темных костюмах и узких черных галстуках. У обоих были почти наголо стриженные головы, и куча мышц, выпирающих из-под костюмов. Осипов забрал из рук Семена Ильича портфель и передал тому типу, что стоял справа. Тип молча взял портфель, развернулся и зашагал к выходу, а второй двинулся вслед за ним.

— Это издательская служба безопасности?

— Совершенно верно.

— Тогда понятно. Они купили на мое имя билет из Франкфурта. А вы напоили меня и усадили не в тот самолет. Ведь так?

— К чему вам подробности, Семен Ильич? Вы попытались украсть что-то, что вам не принадлежит. Я помог вернуть это «что-то» законному владельцу. Вас можно было бы привлечь к ответственности, но пострадавшая сторона не хочет крови. Так что вы свободны. Если хотите, можете возвращаться в Бразилию.

— А если не хочу?

— Тогда можете не возвращаться.

Осипов развернулся и тоже пошел к выходу из аэропорта. Семен Ильич, толстый, похмельный, жалкий, так и остался стоять перед огромным окном, за которым по-прежнему шел дождь.

13

Носатый издатель дожидался Осипова снаружи. Они отошли чуть в сторонку, и он передал капитану толстую пачку денег. Осипов взвесил пачку на ладони. Она была такой здоровенной, что если убрать ее во внутренний карман, то она, наверное, станет углом торчать из-под куртки.

— У вас нет полиэтиленового пакетика?

— Зачем?

— Как я понесу этот кирпич?

Издатель улыбнулся. Прежде, чем уехать он спросил Осипова:

— Что у вас с лицом?

Тот все еще рассматривал лежащие на ладони купюры.

— Вы про царапину? Не обращайте внимания.

— Да? Ну, тогда всего доброго. Мне было приятно с вами работать.

Он сел в машину и уехал. Осипов непроизвольно потрогал пальцами пластырь на щеке. Когда хлопнул выстрел и в кафе, где они сидели, посыпались стекла, один из осколков поцарапал ему лицо. Болело не сильно, да и царапину он согласился заклеить не из-за каких-то там соображений, а просто, чтобы не пугать ее видом окружающих. Но сама ситуация была совсем неприятная.

Громкий хлопок… звон стекла… брызнувшая на пол кровь… женские крики.

Со всем этим нужно было что-то делать. Как-то выруливать из сложившейся ситуации.

Возможно, прямо сегодня.

Осипов сунул деньги за пазуху и зашагал к автобусной остановке. Невысокий и худощавый человек стоявший до этого у самого входа в аэропорт, проводил его долгим взглядом, а потом, не торопясь, пошел следом. Никто не обратил на него внимания, да и вы бы тоже не стали обращать. Куртка у него была серая, бесформенная и мешковатая, черты лица — совсем не запоминающиеся, и единственное, что могло прокатить за особую примету, это странная повязка на одном глазу. Будто у пирата из костюмированного фильма. Выглядела повязка нелепо и неуместно, да только кто бы стал ее рассматривать в толпе перед аэропортом? Садясь в маршрутку, капитан Осипов даже не оглянулся в сторону парня.

Эпизод четвертый Преисподняя

1

У диспетчера метрополитена Симахина были погрызенные ногти. Он обкусывал их так коротко, что даже и назвать ногтями их было сложно. Так, тоненькие, едва заметные полоски на самых кончиках пальцев.

В то утро диспетчер пришел на место, как обычно, в пять утра, а в 5:15, согласно строгой должностной инструкции, уже сидел перед мониторами. Мониторов было много, ими была увешена вся стена их диспетчерского пункта: пять в ширину, четыре в высоту. Всего получалось двадцать экранов. На каждом из которых Симахин видел один из узловых пунктов вверенного ему участка метрополитена.

Работа была — не бей лежачего. До одиннадцати он просто сидел и смотрел на мониторы, внутри которых не происходило ничего необычного, а в одиннадцать достал из сумки термос с кофе и завернутые в салфетку бутерброды. После чего бросил еще один взгляд на мониторы и неожиданно обнаружил, что второй слева в верхнем ряду погас. Вместо картинки теперь там было квадратное ничто. И еще один, прямо под ним, тоже был пустым и черным. Симахин щелкнул тумблером громкой связи и сказал в микрофон, что не видит картинку с точки «7» и точки «13». После чего налил немного кофе в крышку от термоса (она же чашка) и по привычке, прежде чем сделать глоток, куснул ноготь на одном из пальцев.

В 11:35 кофе в чашке был выпит, а экраны все еще не работали. Симахин еще раз включил связь:

— Линейный-шесть, слышите меня? Что у вас там происходит?

В ответ из динамиков доносились только технические помехи.

— Линейный-шесть?

Ничего.

Симахин сдвинулся немного вместе с креслом, дотянулся до телефонной трубки и (опять-таки в соответствии со строгой метрополитеновской инструкцией) доложил о том, что мониторы темны, а связь с участками «7» и «13» отсутствует.

— Какими участками?

— Седьмой и тринадцатый.

— Это где?

— Перегон к «Горьковской».

— Сейчас посмотрю, не клади трубку. Утром у них там были какие-то неполадки.

Симахин послушно ждал. Потом услышал в трубке:

— Не знаю, по моей линии все должно быть чисто. Хорошо, что сообщил, будем проверять.