Проект «Миссури»

Когда Евгений совсем было собрался отмазаться — типа давно не… да и вообще профессионалы, мол, не уважают армрестлинг, — он уже опоздал. Иван стащил засаленный пуловер, остался в майке без рукавов и принялся массировать бицепсы; морда у него была по-прежнему обалделая. Приятели в два счета расчистили столик для битвы гигантов. Полный стакан исчез прямо из-под носа: пришлось развернуться и привстать к соседнему столику, чтобы глотнуть для куражу.

И кураж пришел. Черт возьми, да неужели он, действительно профессионал, отдавший лучшие годы этому чертову бодибилдингу, не сделает желторотого пацана, которому по нынешним временам и тренироваться-то негде?!.

Снял куртку и проделал несколько полузабытых упражнений на связки. Придвинулся ближе к столу:

— Ну, начали?

Ладонь у Ивана была совершенно мокрая: не помешало бы ткнуть его как следует в тальк, раз так трусит. Евгений пошел в атаку сразу, не давая парню времени на раскачку, — девять из десяти соперников и моргнуть бы не успели, оказавшись прижатыми к столу. Неслабый выдержал. Док с Кривым орали на весь «Джокер», ближе к вечеру уже полный посетителей; вскоре вокруг стола поединка образовалась небольшая толпа, зазвучали подначки и цифры ставок. Евгений усмехнулся, попробовал снова налечь на руку противника — и вдруг обнаружил, что из последних сил держит оборону.

Из самых последних… нет, врешь, зараза… Черт!!!

…Кривой с тупым апломбом втыкал ему, что он очень даже неплохо — долго! — держался. Док хмуро отсчитывал чей-то выигрыш. Слоненка-переростка поздравляли и хлопали по плечу; он обалдело водил глазами и разглядывал собственную руку, будто чужую.

Очень хотелось выпить — но не угощаться же теперь за счет дружков, а если бы здешний бармен тоже поинтересовался кредитом, пришлось бы врезать ему по морде: очередной привод за хулиганство, и жлобиха Нинка ни за что не заплатит залог. Евгений отстранил Кривого и зашагал к выходу. Никто его не удерживал. Проигравшие никогда и никому не интересны.

Пацану!.. Желторотому переростку, который еще под стол ходил, когда он, Евгений, открыл «Амфитрион»…

А пошли они все. Козлы.

Мелкого мужика, попавшегося ему аккурат между створками дверной элемент-системы, Евгений просто сбил бы с ног, не отступи тот предусмотрительно в сторону. Однако, отступив, шагнул следом и довольно чувствительно хлопнул его по плечу:

— Ну наконец-то. Черт-те сколько тебя искал.

— У нас не курят, — с милой улыбочкой предупредила официантка. — Могу предложить псевдоникотиновые таблетки, это входит в прайс за обслуживание.

— Не надо, — хмуро бросил Евгений. Его последняя ретро-сигарета помялась, не желая возвращаться в одноразовый карабин; ну и по фиг.

— А как же твой режим, Жека? Ты ведь у нас, помнится, по жизни… ну ладно, ладно, проехали. А я бросил, представляешь? Уже лет восемь… Вообще скажи, ты ж не сразу меня узнал?

— Почему это? Сразу.

Гэндальф действительно не изменился. В том смысле, что выглядел пацаном, по-приколу отбелившим какой-то химией виски. Темные вариочки, джинсы, джемпер, короткая куртка. И даже лысина, обнаружившаяся под кепкой, не разрушала мальчишеского образа. Евгений бы не удивился, разглядев на его пальце ту дурацкую толкиенутую железяку, но руки у Сашки были затянуты плотными фиброперчатками.

В заведении, куда тот его привел, Евгений был впервые. Судя по всему, точка была не из дорогих (какие прежде удостаивали своим посещением Нина Владимировна с супругом), но и не того пошиба, где последнее время тусовался он сам. Вон даже покурить по-нормальному не разрешили… Болела рука — в локте и особенно в запястье. Растяжение, причем достаточно серьезное, чтобы портить жизнь по меньшей мере полгода. Не тратить же последнее на чертовых вирт-костоправов…

— Ты чем сейчас занимаешься? — спросил Гэндальф.

— Ничем, — огрызнулся он. — С тобой базарю.

— Я так и понял. Ну и как тебя угораздило… до жизни такой?

Правильный ответ был — «не твое собачье дело». Он прямтаки вертелся на кончике языка. Вместе с законным вопросом: а какого, собственно, Гэндальфу понадобилось его искать? И успел ли он увидеть, как… впрочем, о последнем Евгений ни за что бы не спросил. Да и вряд ли: Сашка только входил в «Джокер», когда все уже закончилось… кажется.

— Нормальная у меня жизнь.

Им принесли выпивку — что-то легкое, почти безалкогольное, — и блюдо сандвичей на закуску. И кто ему рассказывал, лет этак пятнадцать назад, что Линичук окончательно спился?

Во всяком случае, руки в фиброперчатках не дрожали. Деловые, предприимчивые руки. С неприметными бицепсами, зато без намека на растяжение связок.

Гэндальф усмехнулся:

— Вот именно, что нормальная, Жека. Ты знаешь, отследить нормального человека гораздо труднее, чем может показаться. Скажем, наш Герка. Я-то думал… даже был уверен! — а он теперь сельскохозяйственный магнат. Облом. Или Анька Гроссман с ее семейством — насчет нее у меня все равно большие сомнения… а рисковать в нашем деле нельзя. Но ты — это точно. Это в десятку.