Проект НЕОХОМО 1-2

Картину мы увидели удручающую — воинская часть была заброшена. Причина была прозаичной. Еще в советское время здесь планировалось построить стратегический объект противоракетной обороны Москвы. Поэтому спрятали его в лесах Калужской области подальше от оживленных трасс, но недалеко от закрытых городов оборонного значения. Шпионская паранойя, однако. Антитеррористическая началась позже.

После перестройки военные долго держались, но рынок пересилил их. Многие разъехались, и несмотря на относительную близость столицы, жить в городке оказалось невозможно. Даже в соседних городках: Протвино, Оболенск, Балабаново, Кременки, не говоря уже о богатом Обнинске, жить было намного комфортнее. Часть дислоцировали. Объект закрыли, а потом и продали. Вот такое недвижимое имущество отхватил сенатор Старков практически в заповеднике Барсуки, пользуясь знакомством с министром обороны. По советам своих друзей он планировал построить там базу отдыха и охотничий домик. Но, к сожалению, дорог там не было, и строить их было дорого. Вот он и отложил до лучших времен.

[]

Въехали на территорию и осмотрелись. Сама бывшая часть имеет два периметра и два КПП, один из них обитаем. Внутри первого можно спокойно ходить, шанс кого встретить мал. Заброшенные постройки военного городка никем не охраняются. Часть зданий заброшена, часть закрыта и опечатана. Во втором периметре: забор с колючей проволокой с дырами в рост человека. Второй КПП действует, охраняет один человек, есть молчаливая собака.

На территории за вторым КПП мы увидели небольшой, но ухоженный скверик. За ним слева — одно двухэтажное штабное (на вид) здание с пристроенным жилым блоком (общежитие или гостиница), за ним последовательно две трехэтажные казармы (на целый полк, наверное). Дальше в ряд: одноэтажная столовая, баня, отдельные гаражи для военной техники и оружейный склад с металлической дверью. Практически все заброшено. Почти во всех зданиях двери нараспашку, можно свободно заходить. Справа, удивительно жилым смотрелся двухэтажный, с зеленой коньковой крышей, домик медицинской части, где над входом была прибита эмблема со змеёй, горела лампочка в плафоне, на окнах висели шторы, а на подоконниках стояли горшки с цветочками.

Чуть подальше за медсанчастью, была видна труба котельной. Слева в глубине в один ряд стояли каркасные ангары с полукруглыми крышами. Вот у них все двери были заварены. В глубине территории, замыкая большой прямоугольник — стоял ряд из двадцати открытых автомобильных боксов размером под фуру со старыми паллетами и пустыми бочками. В одном была видна грузовая Газель. На стенах боксов висели выцветшие и полуразбитые стенды с информацией по обслуживанию машин. Ангары, боксы и здания казарм образовывали букву «П», в середине которой красовался плац с проросшей в трещины асфальта травой. По окружности пролегала беговая дорожка. Между ангарами и боксами просматривалась заросшая травой и кустарниками площадка со спортивными снарядами.

Как выяснилось позже пять ангаров, были до отказа забиты новыми ЗИЛами-заправщиками 80-х годов выпуска, все в солидоле, на консервации. В остальных ангарах штабелями стояли закрытые стандартные контейнеры. Даже Старков не знал о их содержимом, а документы при оформлении городка ему не показали.

— «Вот еще один «кот в мешке», — подумал я. По словам Старкова, за ними присматривал местный охранник — некто Степан. Чуть позже их должны были увезти. Кто? По каким документам? Непонятно. За боксами в заросшем «заднем дворе» территории стояло порядка десяти единиц разукомплектованной тяжелей военной техники. Там даже просматривались контуры Ураганов с огромными закрытыми фургонами. Как только на металл не растащили?

Старков с гордостью показал нам скрытый за штабом и казармами вход в неиспользуемое подземное убежище третьего класса защиты на 300 человек. По его словам, бункер оказался в очень хорошем состоянии за счет того, что военными не посещался уже несколько лет. Старков вскрыл, проверил — все лежит на своих местах. Краска облупилась, все покрыто паутиной, никому не нужно, но в сохранности. А гермодверь заварили его рабочие до лучших времен.

Как объяснил словоохотливый сенатор, это убежище эксклюзивное. Заброшено достаточно давно, но прекрасно сохранилось. Оно имеет несколько отличное от других назначение. Если в стандартном бункере все четыре центральных зала предназначены для укрываемых, то здесь два из них имеют вместо привычных нар, рабочие места, сгруппированные по отделам. Все межкомнатные двери заменены на новые с хорошими уплотнителями для обеспечения спокойной работы каждого отдела. Всего помещений около 2 десятков. Третий зал переоборудован под банковские нужды. Может похвастаться светом и отоплением. Представляет собой коридор с десятком помещений, оборудованных настоящими ячейками. Есть так же несколько служебных комнат. Не было только компьютеров.