Проект «Новый Эдем» [СИ]

Торий двинулся вдоль каменного завала, заглядывая в расщелины покрупнее. Филин обогнал его на несколько шагов, протиснулся между двух глыб, оказался будто в маленькой комнате неправильной формы, прошитой лучами света, которые пробивались сквозь многочисленные дыры в потолке и стенах. Но почти сразу отступил назад, обернулся к выходу, позвал Тория.

‒ Давай сюда. ‒ А когда тот оказался рядом, кивнул и вопросительно произнёс: ‒ Это…

‒ Марк, ‒ закончил за него Торий, подошёл, присел на корточки, приподнял безвольно свесившуюся светловолосую голову. Потом опустил, медленно и аккуратно, несколько секунд сидел неподвижно.

У Филина едва не вырвалось: «Я же говорил». А Торий поднялся, огляделся, подобрал с земляного пола, усеянного лесным мусором, куртку камуфляжной расцветки с нашивками на груди и рукавах.

‒ Иви тоже здесь была.

‒ И куда делась?

‒ Не знаю. Ушла. Чтобы нас найти.

Торий выбрался наружу, опять огляделся, прислушался.

‒ Будешь её искать? ‒ поинтересовался Филин.

‒ Буду.

‒ Бесполезно.

‒ Почему?

Взгляд тёмных глаз стал цепким и колким, впился в Филина, а у того давно на языке вертелось, хоть и сомневался: говорить ‒ не говорить. Странно слишком, бездоказательно, чтобы на слово верить. И не то, чтобы страшно ‒ мерзко. Если всё до конца выкладывать.

‒ Я точно не могу сказать. Сам толком не знаю. Здесь не только животные водятся. Ну те, которых вы видели. Ещё что-то. Или кто-то. Я без понятия, как оно выглядит. Если вообще выглядит. Но оно существует и как-то воздействует. На людей по крайней мере.

Торий не перебивал, не задавал вопросов, только слушал, даже смотрел в сторону, и лицо ничего не выражало, кроме сосредоточенного внимания. Тогда Филин сам поинтересовался:

‒ Ни с кем из вас ничего странного не происходило?

‒ Насколько странного? ‒ потребовал конкретики Торий.

‒ Словно вдруг у кого-то крыша едет, ‒ уточнил Филин. ‒ Начинает вести себя неадекватно.

‒ Да здесь большинство слегка долбанутые. Словно специально собирали.

Торий хмыкнул, не скажешь, что насмешливо или презрительно. Филину даже показалось, тот нарочно изображает непонимание, чтобы вытянуть из него как можно больше деталей и объяснений. Да он и не против. И насчёт «специально собирали долбанутых» Торий в общем-то прав.

‒ Ну, например, видит то, чего нет. Слышит, чего другие не слышат. Нападает без причины. Никто не погибал до того, как вы на этих напоролись?

‒ Самир, ‒ не раздумывая выдал Торий. ‒ Со склона скатился, сломал шею.

‒ Кто-нибудь видел, как?

‒ Нет. Он один был. Не понятно, зачем он вообще на него полез.

‒ Ну.

Филин и имел ввиду нечто подобное. Когда необъяснимая сила толкала на странные поступки или вселяла ужас, заставляла бежать, не разбирая дороги, заводила туда, откуда нет выхода. Проникала прямо в сознание, сводила с ума. Филин не только видел со стороны, сам прочувствовал недавно, мысленно разрываясь между двумя реальностями. Но Торий не проникся его разъяснениями, ничуть. Сдвинул брови, посмотрел с сомнением, ещё и слегка снисходительно, почти как на психа.

‒ Что «ну»? Думаешь, Иви тоже на эти камни забралась и навернулась? Ну как раз тогда бы мы её легко нашли.

‒ Не обязательно на эти камни.

‒ А куда? На дерево? Полетать захотела. Раз крыша поехала.

Филин стиснул зубы, стараясь подавить накатывающее раздражение. Он знает, о чём говорит. Он действительно многое знает. От него не скрывали истинных целей появления в этом мире якобы исследовательских команд.

Недаром первыми закинули заключённых, никому не нужных отморозков, отбросы общества, которые слишком гуманное законодательство не позволяло сразу пустить в расход. Филин предполагал, и дальше так же будет, но нет, прислали этих ‒ заносчивых, мнящих себя героями, полагающих, что они особенные, достойные. Только вот точно не представляющих, чего. И Торий недаром сопротивлялся единственному возможному раскладу.

‒ Ты просто не хочешь верить, что с ней что-то случилось.

‒ Ну, ещё бы, ‒ невозмутимо подтвердил тот. ‒ Скорее всего, она пошла нас искать и заблудилась. Мы плохо в лесу ориентируемся. Не привыкли.

‒ Может, тогда назад пойдём, проверим? ‒ усмехнулся Филин. ‒ Вдруг она уже вернулась.

Торий пожал плечами, первым развернулся, зашагал в обратном направлении.

Самонадеянный ‒ дальше некуда, твёрдо уверенный в том, что всегда прав, что всё будет, как он сказал. Почему-то обычно так и получается. Тоже необъяснимо, тоже странно и тоже раздражает.

Филин хотел бы сказать, что презирает таких. Но чувства проявлялись другие, более неприятные, даже в какой-то мере унизительные. Зависть и следующая за ней ненависть. Пока слишком слабые, легко удерживаемые. Филин умел управлять эмоциями, находил убедительные причины.

Не трудно понять, почему Торий ведёт себя вызывающе, не желает принять очевидное. Это всего лишь защита, от осознания собственной несостоятельности и беспомощности. Ты ‒ не герой, ты ‒ ничто. Кто же согласится с подобным раскладом? Даже если все доказательства налицо, просто закрываешь глаза, затыкаешь уши, не слушаешь, что тебе говорят. Тупая бессмысленная спесь.