Проект «Нужные дети»

— Так что вас привело в нашу скромную обитель? — приветливо поинтересовался Энгельс, делая приглашающий жест.

Мы скромно сели на стулья, стоявшие вдоль стены слева от входа, а Белогор, выпустив руку директора, расположился в кресле перед столом. Энгельс как радушный хозяин остался стоять рядом.

— Нам с товарищем, — кивнул Стас на молчаливого Секача, — поручено отснять учебный материал по эвакуации детского лечебного учреждения в условиях угрозы пожара, урагана и наводнения. Помогать нам будет съемочная группа с телеканала «Доверие»…

— Как же, как же! Весьма уважаемый и популярный канал! — вставил директор, зачем-то потирая руки.

— Ну так, даете добро на съемки? — деловито спросил Белогор, поднимаясь.

— Конечно, конечно…

— Тогда мы с вами сейчас обсудим бюрократическую сторону вопроса, а операторы пусть пока осмотрятся, подберут натуру, ракурсы там всякие?

— Безусловно! Пусть выбирают, — замахал Энгельс на нас руками. — Только наденьте халаты. Все-таки у нас медицинское учреждение…

Надев халат, я испытал «дежа вю», будто вновь оказался в родной больнице и собираюсь на обход. Воспоминание неприятно резануло по сердцу: ведь ушел я оттуда не по своей воле. За мои «вольности» на ниве лечения пациентов, когда я стал применять методы альтернативной медицины, тогда еще официально неразрешенные Минздравом, меня настойчиво попросили освободить должность и порекомендовали заняться частной практикой. Свое дело я так и не открыл, потому что судьба решила сменить мне профессию, и я стал журналистом. О чем, впрочем, до сих пор ни разу не пожалел…

Моя напарница Ласка напротив, облачившись в белый халат, даже загордилась, словно надела некие священные одежды. Она буквально шествовала, а не шла по санаторскому коридору. Вдобавок обнаружила в кармане халата забытый, наверное, дежурным врачом фонендоскоп, и тут же нацепила себе на шею, как это делают все подряд в медицинских сериалах. Мне стало смешно, и я спросил:

— Как твое настоящее имя?

— Ольга. — Девушка удивленно посмотрела на мою улыбающуюся физиономию. Ей явно была непонятна моя веселость: такое ответственное дело, а он ухмыляется!

— Оля, ты бы выбросила фонендоскоп, — посоветовал я.

— Зачем?! Это же врачебный прибор…

— Не врачебный, а диагностический. Во-первых. Во-вторых, ты находишься в детском психоневрологическом санатории, а не в кардиоцентре по реабилитации инфарктников. Да и выглядишь как практикантка, а не врач.

Ласка обиженно надула губы, но фонендоскоп все же сняла и сунула на первый попавшийся сестринский стол. Я решил не обращать внимания на ее капризы и принялся внимательно изучать таблички на дверях, мимо которых мы проходили. Сильно мешала видеокамера. Пришлось тащить ее с собой, чтобы не выйти из образа, и даже временами припадать к видоискателю, имитируя поиск натуры и ракурса.

Мы прошли для отвода глаз весь первый этаж. Здесь в основном располагались вспомогательные службы санатория: лаборатории, моечная, комната санитарок, кухня и столовая в одном блоке, хозчасть, приемный покой и комната охраны.

Наличие последней меня заинтересовало. Видимо, я сильно отстал от медицинской жизни, но в мое время (всего-то пять лет прошло!) подобных помещений в лечебных заведениях не наблюдалось. Я, конечно, не преминул заглянуть туда.

В комнате, обставленной по последнему слову современного дизайна, наличествовал компьютерный комплекс с выведенной на него видеоохранной системой. На дисплее с почти метровым экраном маячило сразу восемь картинок — с восьми камер слежения в разных концах санатория. Мое внимание привлекла одна картинка, показывающая торец коридора второго этажа с перегородкой. В ней имелась дверь с электронным замком, а рядом с ней на стуле сидел охранник. На самой двери никакой таблички не наблюдалось, но на стенке что-то маячило не в фокусе.

Сидевший за монитором дежурный оператор зевнул, намекая на то, чтобы нам побыстрее свалить. Телевизионщики — это, конечно, прикольно, но уж больно они любопытные и приставучие. Ласка послала ему воздушный поцелуй, и мы отправились на второй этаж.

— Ты видела на мониторе охранника перед какой-то перегородкой? — спросил я, пытаясь закрепить ремень видеокамеры на запястье.

— Видела. Это в правом крыле. — Ольга остановилась и поймала меня за руку. — Давай помогу.

— Спасибо… Не торопись, мы же киношники.

Где-то посередине второго этажа, разделенного на три больших отсека — профильные отделения, мы нагнали «экскурсию». Впереди шел господин Энгельс и с преувеличенно бодрой жестикуляцией разъяснял Белогору, Секачу и Ракитину устройство и назначение своего санатория.

— Подобные учреждения здравоохранения призваны вернуть обществу будущее! — с пафосом говорил директор. — Ведь методы, которыми мы оздоравливаем детей, самые передовые, проверенные в сотнях подобных санаториев и пансионатов. Они абсолютно безопасны и не имеют побочных эффектов!..

Я на секунду задержался возле волхва и тихо спросил:

— У него это надолго?

— Что именно? — не разжимая губ, застывших в вежливой полуулыбке, поинтересовался Белогор.

— Ну, запись речи длинная?