Проект «О.З.О.Н.»

Тугие жгуты паутины, толщиной с канат, тянулись от пола к стенам и потолку, образуя хаотичные переплетения. Посреди дома белело похожее на птичье гнездо образование, продавленное в тех местах, где на нем сидела Арахна. Крапленый обследовал лежбище паучихи со всех сторон и не заметил ничего подозрительного. Тогда он двинулся в глубь дома, обходя стороной свисающие с потолка волнистые шлейфы.

В углу Крапленый наткнулся на удерживаемый густой сетью паутины вертикальный кокон высотой с человеческий рост. Хранитель убрал пистолет в кобуру и вытащил нож из притороченных к поясу ножен. И только он хотел вонзить клинок в кладовую паучьих яиц и распороть по всей длине, как вдруг из-за плотного переплетения нитей донесся слабый стон.

Кончиком ножа Крапленый осторожно вскрыл самый верх кокона. Сделал две вертикальные прорези сантиметрах в тридцати друг от друга, соединил их с надрезом вверху и резким рывком отогнул часть плотной оболочки. В темной глубине биологического хранилища белел овал лица. Припухлые глаза сверкали, как светлячки в летней ночи. Бледные губы шевелились, повторяя одно и то же слово: «Помогите».

Лицо бедолаги показалось Крапленому знакомым. Он увеличил прорезь, чтобы больше света проникало вглубь кокона, и едва удержался от удивленного возгласа. В плену у паучихи оказался управляющий парком «Чернобыль Лэнд».

– Потерпи, сейчас освобожу.

Крапленый точными движениями вскрыл кокон и едва успел поймать выпавшего из него человека.

Ноги управляющего волочились по полу, сгребая за собой обрывки паутины, пока Хранитель тащил его к выходу из гнезда Арахны.

– Кто это? – Лань опустилась на колени подле незнакомца, когда Крапленый выволок его из дома и положил на землю. Человек находился в полубредовом состоянии и не понимал, что с ним происходит.

Крапленый сказал, кем был вчера Моргенштейн, сорвал с пояса фляжку. Открутил крышку, приподнял голову Ефима и влил в его приоткрытый рот тонкую струйку воды.

– Жить будет, – констатировал Хранитель, когда тот сделал несколько судорожных глотков и глубоко втянул в себя воздух.

Сбоку послышались неторопливые шаги. К логову приближались Балабол и Потапыч.

– Вскрыли мой тайник, – сказал сталкер в ответ на вопросительный женский взгляд. – Ни оружия, ни комбезов, ни тушенки – ничего не осталось. Все подчистую унесли. Один из грабителей нашел там свою смерть, его мумифицированный труп лежит в разграбленном тайнике рядом с покрытыми старой патиной гильзами. Похоже, ворюги мое добро между собой не поделили, вот и пришил один другого. Слабое, конечно, утешение, но хоть кто-то из них получил по заслугам. А это кто у вас?

– Паучий обед. Я его из кокона достал.

– Ну и дела, – покачал головой Балабол и подошел ближе к лежащему возле крыльца человеку.

Моргенштейн какое-то время смотрел на склонившегося над ним проводника. Его зрачки расширились, он приподнялся на локтях и сказал дрожащим от страха голосом:

– Дмитрий Матвеевич?! Не может быть. Вас же убили!

Управляющий побледнел еще сильнее и стал похож на восковую фигуру. Кадык заходил вверх-вниз, как поршень в цилиндре двигателя. Из горла вырвался булькающий хрип, и Моргенштейн, потеряв сознание, стукнулся затылком о землю.

Балабол обвел наемников и Крапленого удивленным взглядом. Зубы в окаймлении изуродованных губ отливали влажным блеском. Нижнее веко правого глаза едва заметно подрагивало.

– Это что сейчас было? – спросил он, и глухо, словно эхо далекого выстрела, кашлянул в кулак.

– Может, он бредил после всего пережитого? – предположил Потапыч.

– Может, – согласился Крапленый. – А может, и нет. – Он посмотрел на проводника: – Тебя ведь Димой зовут?

– Ага.

Балабол машинально облизнул губы. От излишней влаги они трескались и кровоточили даже на легком ветру. Пыль оседала на капельках крови, образуя наросты с царапающими десны краями. Стоило допустить оплошность, проблема нарастала как снежный ком, провоцируя обильное кровотечение изо рта. Балабол не хотел выглядеть, как вампир после сытого обеда, вытер рот рукавом и впервые за последнее время пожалел, что сорвал маску. Та хоть как-то защищала рот от пыли и ветра.

Крапленый продолжил развивать пришедшую на ум идею:

– Вот, а Моргенштейн говорил о Дмитрии Матвеевиче. Странное совпадение, не так ли?

– Действительно, странное. И что теперь делать? – Лань кивком показала на управляющего. Один его глаз полностью закатился под верхнее веко, а другой наполовину выглядывал из-под морщинистой полоски кожи, как будто Ефим подглядывал за своими спасителями. – Вдруг он сказал правду и Балабол не тот, кем себя считает?

«С чего-то же Лекарь нанял нас следить за ним», – чуть не ляпнула она, но вовремя прикусила язык.

– П-фе, – фыркнул Потапыч. – Ваще не понимаю, в чем проблема. Надо привести его в чувство и обо всем расспросить.

Крапленый помотал головой.