Проект «О.З.О.Н.»

Во время одного из таких откровений Марина поведала о новом пациенте, сохранив в тайне его возраст, имя и прочие персональные данные. Просто сказала, что к ней за помощью обратился человек, утративший в результате несчастного случая привычный образ жизни, дорогих ему людей и все то, что он любил и берег в своем сердце. Личная катастрофа заставила искать способы справиться с навалившимися трудностями, и он их нашел.

Осознание хрупкости жизни и чувство вины за произошедшее с близкими несчастье, хотя он не имел к нему отношения и никак не мог это предотвратить, подтолкнули его направить все силы и средства на спасение бездомных животных. Он уволился с работы и превратил свой коттедж в питомник для бродячих собак. Пока животных было немного, соседи поддерживали его начинание, но как только их число перевалило за полтора десятка, стали жаловаться на шум в полицию. Именно нежелание иметь проблемы с законом и заставило пациента обратиться к профессионалу за помощью.

В тот раз Зубр узнал, что механизм психологической компенсации распространяет действие не только на оказавшихся рядом животных или других людей, но и на неодушевленные предметы. Та же паталогическая страсть у некоторых представителей мужского пола к машинам или оружию – тому яркий пример.

Зубр не был до конца уверен, что правильно разобрался в душевных порывах Татьяны. К тому же он со временем сам проникся к ней глубокими чувствами, но, поскольку первое время его мучили укоры совести из-за разницы в возрасте, он цеплялся за идею психологической компенсации как утопающий за соломинку.

Татьяна была одной из тех старшеклассниц, что волею судеб в день Атаки оказались на комбинате. Первые дни школьники вместе с успевшими заскочить в убежище учительницами и сопровождающими держались особняком, терпеливо дожидаясь спасателей. Помощь извне так или иначе ждал каждый из обитателей защитного сооружения, не веря, что им придется на долгие годы, если не навсегда, поселиться здесь.

Вера в чудо растаяла как дым к концу второй недели жизни под землей. По всем нормативам сроки прибытия специалистов РХБЗ были превышены в разы, а это означало, что жители бомбоубежища остались один на один с проблемами и трудностями и что надо объединяться хотя бы для того, чтобы выжить в столь непростых условиях.

Благодаря более гибкой психике дети помладше первыми адаптировались к новому укладу жизни и сами потянулись к взрослым. Женщины, как более нежные и чувствительные создания, взяли под свое крыло малышей, найдя в них спасение от терзающей сердца и души боли за погибших в ядерном Армагеддоне близких, а там и мужчины подтянулись.

Общее горе крепко связывало незнакомых ранее людей в новые ячейки общества, и только подростки до последнего сохраняли обособленность и даже гордились этим. Они считали себя взрослыми и старательно пытались доказать это всем.

Зубрин первым нашел выход из сложной ситуации, в какую загнала себя молодежь. Понимая, что им все равно придется выходить на поверхность, он решил всерьез заняться обучением юношей основам военного дела и их физподготовкой в свободное от общественных работ время. Вместе с ним за столь важное дело взялся майор в отставке Шихов Юрий Геннадьевич. Он гонял молодежь как сидоровых коз. За строгость, почти немецкую педантичность, ну и как сокращение от имени-отчества, мужчина получил прозвище Юрген.

Пятеро девушек тоже изъявили желание тренироваться. В их числе оказалась Татьяна – стройная девушка с русыми волосами ниже плеч, высокими скулами, аккуратным носиком, чуть припухлыми губами и серо-зелеными глазами. Все мальчишки в их группе оказывали Тане знаки внимания, но она с ними была подчеркнуто холодна. Ей понравился рослый и статно сложенный, с густой шевелюрой слегка вьющихся черных волос и правильными чертами лица бывший главный инженер Александр Зубрин. С детства привыкшая идти чуть ли не напролом к поставленной цели, она приложила немало усилий, чтобы добиться своего и стать его законной, по меркам бомбоубежища, женой.

Их отношения складывались тяжело, да и о каких отношениях могла идти речь, когда Зубрин, всякий раз, когда она подстраивала так, чтобы они остались наедине, бежал от нее, как от огня. Наконец, потеряв всякую надежду достучаться до Зубра, она решила открыто заявить о своих претензиях на него, а там уже будь что будет.

В тот вечер, приняв душ после очередной тренировки, она без стука ворвалась к нему в отсек, заперла за собой дверь и скинула с себя одежду.

– Ты в своем уме?! – воскликнул Зубр, прикрыв ладонью глаза. Правда, сделал он это чуть медленнее, чем следовало бы. Татьяна расценила это как добрый знак и решила развить достигнутый внезапным вторжением стратегический успех.

– Я-то да, – тряхнула она влажными волосами. – А ты?

– А что я?

– Неужели ты все это время не видел, что нравишься мне?

– Такое только слепой не заметит, – хмыкнул Зубр. Руку он опустил, но демонстративно смотрел в сторону, а не на стоящую перед ним обнаженную девушку.

– Выходит, ты специально игнорировал меня. Хотел, чтобы я побегала за тобой?