Проект «О.З.О.Н.»

Со дня первой экспедиции прошло три года. За это время красная полоска в окошке дозиметра рядом с гермодверями опустилась ниже отметки в пятьдесят рентген. Началась эпоха «великих географических открытий». Тогда-то обитатели бомбаря и узнали, что они не единственные, кто выжил в городе после Атаки. Это знание унесло жизни двух из пяти ушедших в рейд разведчиков, но их жертва того стоила.

Дюжина быдляков атаковала малочисленный отряд на площади Лепсе неподалеку от проходной одноименного завода. Мутанты выскочили из развалин небольшой часовни, и только своевременная помощь жителей лепсенского бомбаря помогла избежать гибели всей группы. В благодарность за спасение сталкеров «кожевенники» доставили «лепсенцам» мешок сушеных грибов и ящик свежих овощей. Это послужило началом взаимовыгодной торговли, к которой вскоре присоединились «металлурги». Так звали укрывшихся в бомбоубежище завода по обработке цветных металлов сотрудников предприятия и жителей соседних с промзоной домов.

Но еще больше жизнь в убежище изменилась, когда сталкер Николай Попов притащил старый радиоприемник.

На следующий день после того, как он с местным изобретателем смастерил антенну с громоздкими коробками усилителя сигнала и поглотителя помех, Зубр дал двух людей в помощь для монтажа конструкции на крыше входа в бомбарь, а еще двоих отправил в качестве охранников. К тому времени сталкеры знали, что в городе появились новые хозяева. После первой стычки с мутантами все быстро уяснили, что лучше держаться от жадных до человеческой плоти тварей на расстоянии, а при встрече с ними стрелять на поражение.

Антенну установили за пару часов, но потом Попов трижды выходил на поверхность: что-то регулировал и подкручивал во внутренностях собранных им приборов. А с вечера на неделю заперся в выделенной под радиорубку узенькой комнатушке, изредка выходя в столовую и в туалет.

Первые дни жители убежища крупными группами собирались возле радиорубки, прислушивались к долетающим из-за запертой двери всевозможным скрипам, шипению и шорохам, вполголоса обсуждая действия Попова и делая прогнозы возможных вариантов развития дальнейших событий. Чаще всего сходились к мысли, что ничего у Николая не выйдет и они так и останутся в неведении.

Постепенно поток визитеров стал спадать. К концу седьмого дня возле радиорубки ошивались одни лишь дети. Из всех обитателей убежища только они сохранили веру в чудо, или же, что более вероятно, им здесь просто никто не запрещал заниматься своими делами. В коридоре они частенько подворачивались под ноги идущим с корзинами грязного белья в постирочную или возвращающимся оттуда с красными после многочасовой стирки руками женщинам. А еще их шпыняли мужчины, чтобы ребятня не орала и не бегала, мешая отдыхать после тяжелой смены или недавней ходки.

Вместе с малышней Зубр стал свидетелем исторического события. В тот день он решил проведать радиолюбителя и заодно узнать: есть ли надежда услышать вести из других городов и составить хотя бы примерную картину происходящего в стране и мире. Стоило приблизиться к радиорубке, как из-за двери, сквозь хрипы и шорохи, отчетливо донеслись слова старой песни: «Ола-ола!..»

– Коля-радиола, – продолжил Борька-китаец, имевший с настоящим китайцем такое же сходство, как хрен с редькой. Прозвище к нему прицепилось после одного из занятий физкультурой, когда Юрген сказал, что Борька выносливый, точно китаец.

Борискина рифма понравилась Зубру. И с легкой руки «китайца» Николая Попова со временем все стали звать Радиолой. Тот особо не возражал. Похоже, ему было вообще без разницы, как его зовут, лишь бы не мешали заниматься прослушиванием эфира и поиском уцелевших очагов цивилизации.

Зубр по делу оценил рвение Радиолы и освободил того от работ по хозяйству. Единственным условием было каждое утро докладывать обо всем, что Николай смог за сутки выцепить из эфира и ежедневно предпринимать попытки установить связь с выжившими по всей стране.

Со временем Радиола окончательно переселился в радиорубку, перенеся туда кровать и тумбочку из своего отсека. Зубр не противился такому решению. За годы жизни в убежище Николай остался единственным бобылем, хотя желающих заполучить его женщин было хоть отбавляй.

* * *

Когда начались регулярные ходки на поверхность, Татьяну словно подменили. Она чуть ли не каждый день отправлялась в рейды, наплевав на нормы, правила и подписанный Зубром график вылазок.

К слову, расписание появилось не просто так. Основанное на здравом смысле и рекомендациях Знахаря, оно преследовало цель минимизировать негативное воздействие радиации на организм сталкеров. Татьяна же, наоборот, как будто стремилась сделать все возможное, чтобы навредить себе.