Проект «Око»

— Сразу предупреждаю, что вам необходимо добровольно сфокусироваться на экране. Конечно, мы можем насильно держать ваши глаза открытыми, но тогда результаты теста будут смазаны, — сказал Ивор.

Восемьдесят четвертый для себя решил, что лучше иметь возможность моргать, чем постоянно пялиться в экран, и приготовился смотреть.

— Отлично. Вижу, вы готовы сотрудничать. Начинаем, — после этих слов Ивор отключился.

На белом экране вспыхнула череда кадров, стремительно меняющих друг друга. Картины, фото, куски видео и, по всей видимости, старых хроник. Какие­то тексты, числа и просто цветные экраны. Восемьдесят четвертый старался не моргать, боясь что­то упустить. Кто его знает, что делают с теми, кто не прошел тест? На этот раз неизвестность взяла верх над эмоциями и заставила его сосредоточиться.

Шесть раз они делали перерыв. Дважды в лабораторию заходила медсестра и капала что­то ему в пересохшие и слезящиеся глаза. Спустя час тест был завершен.

— Ну как он? — спросила Ивора Анна.

— Весьма достойно. Старался даже не моргать, — ответил ученый.

— Как результаты? — продолжила расспросы Анна. — И зачем этот фарс с именем?

Ивор бросил взгляд на пластину своего планшета.

— Пока в обработке, — ответил он, проигнорировав второй вопрос.

Не успел он договорить, как на экране планшета зажглась синяя точка.

— А вот и результаты.

Ученый коснулся пальцем точки и получил развернутый отчет сканирования. Нетерпеливо пролистывая некоторые места и вчитываясь в другие, доктор все ближе знакомился со своим подопечным. Закончив чтение, он отложил планшет в сторону и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на стоявшую рядом Анну.

— Знаешь, будь у меня этот отчет на руках три дня назад, когда ты отчитывала меня за сохранение уровня синхронизации, я бы, — Ивор сделал трагическую паузу, наблюдая за реакцией Анны, — я бы не отказался от своего решения, — закончил он. — Посмотри сама.

Анна взяла в руки планшет хирурга и так же бегло, как и он, ознакомилась с основными пунктами характеристики. И чем дальше она читала, тем больше ее тревожило то, что находилось в соседней комнате за стеклом.

Бросив взгляд на Ивора, она положила планшет на стол и сказала:

— Поздравляю, Майк, ты создал чудовище.

— Я знаю, — с улыбкой ответил Ивор, — и я очень хочу увидеть, на что это чудовище способно.

После этих слов он нажал на панель перед собой и громко сказал, глядя через стекло на застывшего в ожидании восемьдесят четвертого:

— Ну что же, все хорошо. Вы прошли тест, и результаты выше всяких похвал. Надеюсь, мы с вами продолжим нашу работу в том же духе, Деймос.

Глава 2

Они сидели посреди сгоревшего леса и смотрели друг на друга.

— Значит, Деймос, да? — нарушил молчание труп. — Миленько. Имя определенно тебе подходящее.

Деймос ничего не ответил. Он продолжал всматриваться в куски обгоревшей плоти, которая когда­то была лицом, и не мог понять, что же в его выжженном сознании породило мертвеца. Хуже всего было то, что он не ощущал контроля над ним, как это иногда бывает во снах. Труп вел себя абсолютно непредсказуемо и казался чем­то посторонним, не принадлежавшим его сознанию. Он постоянно следовал за ним, не позволяя остаться наедине с собой. Иногда говорил абсолютно непонятные вещи, но чаще просто молчаливой тенью преследовал хозяина сновидения.

— Что тебе от меня нужно? — спросил Деймос.

Труп ничего не ответил. Деймос хотел сказать еще что­то, но почувствовал, что пепелище начало растворяться.

— Поговорим как­-нибудь в другой раз, ты еще не готов, — сказал труп, перед тем как исчезнуть вместе с остатками пустоши.

* * *

Учиться ходить заново — занятие мучительное и долгое. Деймос приходил в ярость каждый раз, когда не мог встать с кровати. Он уже не помнил, сколько раз метал в медсестру костыли, которые она приносила ему каждое утро. Сколько раз он пытался встать с кровати сам и сделать несколько шагов без этих унизительных для его эго помощников! Из раза в раз все заканчивалось одинаково. Падение на пол, ползком обратно на койку.

Еще хуже дела обстояли с едой. От тонкой моторики рук не осталось и следа, и Деймосу приходилось питаться с ложечки, которую, после бросков костылей, с некоторой опаской подносила к его рту медсестра.

С ним обращались как с маленьким, ничего не смыслящим ребенком. Деймосу казалось, что тот первый и единственный пока разговор с Ивором был, скорее, монологом хирурга. Его принимали за дебила, клинического и неспособного на мыслительную деятельность. Деймос же подыгрывал своим тюремщикам и всячески изображал большого младенца.