Проект Омега

Некоторые, видимо, самая последняя модель с наиболее усовершенствованными сенсорными механизмами, пытаются сдать назад. Но устройство крыльев не позволяет это сделать. К тому же задние ряды увлекают их за собой, и вскоре океан поглощает всю эту черную зловещую армию.

— Ништяк! — радостно вопит Газман, победоносно выбрасывая кулак в воздух. — Игги, старик, кабы ты только мог это видеть!

— Я ЭТО слышу, — счастливо откликается Игги. — И о-бо-ня-ю! Нет на свете запаха слаще, чем запах короткого замыкания в системе электронного Франкенштейна.

— Ну что, мужики, — подплывает к ним Клык, — удачный план я придумал?

— Класс! План что надо! Ровно то, что доктор прописал, — в один голос отвечают ему Газ и Игги.

127

С грохотом и душераздирающим скрежетом огромные ворота замка поддались и распахнулись внутрь. Остатки мутантов тут же сиганули кто куда, в разные стороны.

Огромный желтый Хамфри вползает в ворота с изрядно помятым носом. Водительская дверь открывается, и из нее высовывается счастливая девчонка:

— Я только что сдала на права! — хвастает она с сильным немецким акцентом.

Вслед за ней и ее Хамфри сотни подростков устремляются в сломанные ворота замка, но замирают, увидев двор, усеянный трупами мутантов и останками флайбоев.

Директор с мертвенно бледным лицом продолжает стоять на подиуме. Это ее приказ покончил с последними остатками охраны. Не припрятаны ли у нее запасные подразделения где-то в глубине, в казематах и катакомбах замка? Так или иначе, она поворачивается и устремляется к ведущей внутрь едва заметной железной двери.

Перекидываю Тотала на руки Ангелу и тяну Надж за рукав:

— Айда!

Вдвоем мы устремляемся вверх. Спасибо флайбоям. Сеть над замком теперь полностью выведена из строя, и путь открыт.

— Помоги мне ее поймать, — прошу я Надж.

Директор уже у самой двери. Сейчас повернет ручку и ее откроет. Надж и я прыгаем вниз и крепко хватаем ее под обе руки:

— Куда это ты так торопишься, мамашка?

128

Ухватив ее под руки, мы с Надж поднимаемся в воздух. Она отнюдь не пушинка, но вдвоем мы вполне справляемся и поднимаем ее над замком все выше и выше. Она вопит от ужаса, смотрит вниз, дрыгает ногами и теряет обе туфли.

— Немедленно опустите меня на землю! — блажит она.

— А то что? Ты засадишь меня обратно в подземелье?

Она молча смотрит на меня с презрением.

— Между прочим, ты видела, как я накостыляла твоему Омеге? Но, как знать, может, тебе когда-нибудь и удастся превратить его в настоящего мужчину.

— Омега по всем качествам далеко тебя превосходит.

— Как же так получилось, что он там валяется мордой в грязи, а я тут тебя в поднебесье катаю?

— Что тебе от меня надо? — она, наконец, не выдерживает напряжения. — Куда ты меня тащишь?

— По большей части вверх. Не видишь что ли? И мне бы хотелось получить у тебя ответы на кое-какие вопросы.

— Никаких ответов ты от меня не дождешься.

Я серьезно смотрю на нее. Отбеленные перекисью волосы развеваются у нее за плечами.

— В любом случае я собираюсь бросить тебя во-о-он оттуда. И посмотреть, как ты превратишься из трехмерного тела в двухмерную фигуру. Мы в стае называем этот процесс геометрическими преобразованиями.

Неподдельный страх мелькнул в ее холодных глазах. Что меня чуть-чуть развеселило.

— Что ты хочешь знать? — осторожно спрашивает она, стараясь не смотреть вниз.

— Кто моя настоящая мать. Технический дизайн в зачет материнства не идет. — Я хорошо помню, что сказал мне Джеб. Но мне нужны подтверждения.

— Я не знаю.

— Ой, выпустила! — Я отпускаю ее руку, и она истошно вопит. Надж одной с ней не справиться и обе они кубарем валятся вниз.

— Скажу, скажу, сейчас все скажу! — кричит она, задрав на меня вверх голову.

Подлетаю к ней и снова ее подхватываю:

— Так что ты тут такое говорила?

Бледная как полотно, она старается выровнять дыхание:

— Научная сотрудница. Она птицами занималась. Она предложила дать свою яйцеклетку. Неважно, кто она была такая.

Сердце у меня подпрыгнуло:

— Имя, немедленно скажи ее имя.

— Я не помню… Подожди, — шепчет она, чувствуя, как я ослабляю пальцы на ее руке. — Вот. Какое-то испанское имя. Германез? Мартинез? Что-то в этом роде.

Я с трудом могу дышать. И это не потому, что мы на высоте пяти тысяч футов. А потому, что доктор Мартинез моя настоящая мама. Теперь это знание для меня как спасательный круг.

— Ты не единственный удачный гибрид.

— Знаю. Еще твой любезный Омега, потом Леопардиха…

— И я, — заканчивает Директор, — я сама.

Я присвистнула:

— И кого же это намешали в человека, чтобы такое получилось? Ты наполовину… Гиена? Стервятник? Какая-нибудь глубоководная форма жизни…

— Галапагосская черепаха, — говорит она. — Мне сто семь лет.

— И ты не выглядишь ни на день старше.

Она злобно смотрит на меня, а я спокойно гляжу вниз. Замок окружен немецкими полицейскими машинами. День закончен. Мы спасли сегодняшний день. Но спасли ли мы сегодня мир?

— Пока, — говорю я ей и отпускаю ее руку.

Надж ее не удерживает, и Директор летит вниз, крича от ужаса и удивления.

Макс, это не ты, — говорит Голос.

Голос… я уже очень давно его не слыхала.