Проект «Орлан»

Нашлись и «козлы отпущения», среди которых был и Сильвестр Фоли, показательно и с позором уволенный из Военно-морского флота. Что, впрочем, не помешало ему через полгода «всплыть» помощником министра энергетики по оборонным программам, где он отвечал за ядерный оружейный комплекс страны[359].

* * *

Но возвращаясь назад к 17-й оперативной эскадре…

Перед Корейским проливом (примерно на южном траверзе острова Чеджу) крейсер «Петр Великий» снова принял топливо.

Экипаж переоделся в теплое обмундирование.

Тропическая экзотика осталась позади.

Впереди холодные моря, непонятный и неизвестный Советский Союз… даже для тех, кто пожил и помнил. Но прекрасно понимал, что для них однозначно будет по-другому… и хотелось верить, что лучше.

Здесь, в северной части Восточно-Китайского моря эскадра уже была взята под воздушный зонтик базовой авиации.

Сюда дотягивались Миг-25 и новые Миг-31, только начавшие поступать в дальневосточные полки ПВО.

Еще раньше над морем стали барражировать тяжелые дальние перехватчики Ту-128.

Дальневосточники – экипажи противолодочных Ил-38 усыпали акваторию гидролокационными буями, «вскрывая» подводную обстановку.

Время следования через восточную часть Цусимского пролива подбирали таким образом, чтобы пройти ранним утром. Поскольку в более позднее время воздушное пространство перед и за «цусимским горлом» закрывалось – здесь были заявленные запретные зоны боевой подготовки ВВС Японии. Неизменными хозяевами тут себя чувствовали и американские самолеты.

А для советской авиации место являлось сомнительно «узким» – надо было идти четким коридором, чтобы не задеть воздушное пространство Японии и Республики Корея.

Американские петушино размалеванные F-15 теперь держались на почтительном расстоянии. А вот явно непуганные истребители F-1 сил самообороны Японии подходили почти крыло к крылу. При этом провоцируя на чистейшем русском языке: «Внимание! Вы нарушили воздушное пространство Японии… займите курс…», именно пытаясь увести на курс нарушения границы, фиксируя все на кинопленку, что потом обязательно пойдет по дипломатической линии нотами протеста.

А внизу на море как назло затянуло низовой туманной дымкой, ограничивая видимость, вынуждая снизить эскадренный ход.

Из кораблей сопровождения у «супостатов» только одинокий фрегат под красно-белым «хиномару»[360], что маячил на правом траверзе. А вот «звездно-полосатых» даже за кормой не наблюдалось.

Ширина пролива позволяла держать обычный походный ордер, несмотря на весьма интенсивное судоходство. Впрочем, встреченные крупные торговые, каботажные суда «почтительно» (или на всякий случай) расступались – мировые информационные источники как раз трубили о «сумасшедших коммунистах, утопивших британский сухогруз».

А больше всего попадалось всяких японских и корейских суденышек… и даже китайские джонки. Вся эта рыболовецкая мелюзга, совершенно не боясь, проплывала, снуя практически у бортов советских кораблей, гонимая воем тревожных сигналов, отслеживаемая бдительными стволами противодиверсионной вахты.

На кораблях 17-й ОпЭск, несмотря на состояние боевой тревоги, приказом командующего готовились к отданию почестей русским морякам, погибшим в Цусимском сражении 1905 года. Традиция.

По внутрикорабельной трансляции сообщалось о подходе (согласно координатам) к месту.

Приспускались флаги.

Командой «По правому (левому) борту – встать к борту!» личный состав верхних боевых постов вытягивался в положение «Смирно».

Звучала команда: «Головные уборы – снять!»

Пролив прошли без сюрпризов, впереди протянулось Японское море и еще двое суток пути до Владивостока.

* * *

В залив Петра Великого, в бухту Золотой Рог эскадра и главный «виновник» похода войдут ранним утром.

Но и опять это будет промежуточный пункт.

Простояв в сухом доке Дальзавода три недели, тяжелый крейсер «Петр Великий» покинет Владивосток в туманную ночь, как скажут, «с потушенными огнями», прикрытый лишь небольшим надводным эскортом (чтоб не привлекать излишнего внимания), но в завесе разномастной рыболовецкой флотилии.

Увести «корабль-артефакт» на Северный флот в планах Главного морского штаба было заложено изначально. А всякие задержки в Камрани и Владивостоке списывались лишь на необходимость текущего ремонта.

Агрессивные действия американцев вынудили пересмотреть решения. Однако последние данные внешней разведки давали обоснованный повод вернуться к прежнему намерению.

Горшков прекрасно знал о сенатской комиссии на Гавайях. Советской разведке удалось снять копии некоторых предварительных резолюций конгресса (здесь нечему удивляться – политики публичные люди… это не секретная неприступность АНБ, ЦРУ или Пентагона). Тем более из открытой печати было известно о кризисе власти в самих Штатах.

Главком решил не тянуть.

Дождаться первых признаков дурных погод – густых холодных туманов.

Успеть вывести крейсер до сентябрьских штормов.

Перебросить до конца навигации Северным морским путем.

Ждали лишь дополнительных подтверждений от тактической разведки на непосредственном тихоокеанском театре.