Проект «ПАРАДИЗ»

Пока производились долгие манипуляции с конским оснащением, Псина Детка слонялась вокруг и ни во что не вмешивалась, только однажды заметила, что очень всё это любопытно, но ей непонятно, хотя пускай будет. Наконец прилаживание амуниции подошло к концу, всадница уселась довольно прочно и внятно сообщила Коню, что можно трогаться, но поначалу полегоньку, надо посмотреть и подстроиться. И они втроём тронулись неспешным шагом, только не в сторону леса, а в обратную, по направлению к отдаленной горной гряде по травяным бесконечным уступам.

Первое время всадница ничего кроме способа передвижения не замечала, её волновал один вопрос. Как бы удержаться и сесть прочнее, процесс приспособления поглощал сознание целиком, даже удивительно красивые пейзажи по ходу дела почти не привлекали внимания, но потом стало чуть способнее.

Когда она выучилась сидеть прямо, слегка покачиваясь и не съезжая на сторону, то образовался некий ритм ходьбы, в процессе ей довелось подумать, куда, собственно, они направляются. Вышло, что непосредственно в горы, и всё выше с каждым проезжаемым уступом.

Кто направлял движение и как это происходило, она не вникала, но потом, окончательно усевшись, обратилась к спутникам с запросом без четкой формулировки, включая сюда и пространство.

– Куда мы едем? – примерно так сложились помыслы. – И зачем?

– По маршруту, – донеслось до неё непонятно от кого. – Все так едут.

Кто такие были все, и зачем им ездить по маршруту, она уточнять не стала, но на минуту внутреннее зрение представило ей непонятно откуда пришедшую идиллическую картинку. Несколько всадников на единорогах в сопровождении разных псов ехали по полянам, их окружали небольшие стада животных, похожих на пестрые облака пуха, большие и малые, и все они большими компаниями кочевали по заранее установленным маршрутам.

Кроме пастушеской пасторали данное занятие предполагало нечто из области образования и приобретения навыков. Ей вкратце сообщилось, что так проходит особо почитаемая ритуальная процедура, личное приобщение к миру всеобщего животного братства, или что-то вроде того. Как приобщаемая поняла, картинное объяснение она получила не от Псины-Детки, а из других источников. Раз задала вопрос, то выудила ответ, понятый по личному разумению.

«Значит, а также следует, что меня включили в пастушескую идиллию, чтобы дать попривыкнуть к местным обычаям», – сказала она себе, и ответа ниоткуда не последовало. – «Опять же значит и следует, что существуют разные уровни беседы, когда говоришь с собой, это одно, а если вопрошаешь пространство, то к тебе кто-нибудь подключится, без спроса никто в голову не лезет, очень удобно».

Пока на очередном этапе странствий, конкретно верхом, путешествовать было удобно, только слегка напрягались ноги, которыми приходилось держаться, и отчасти смущала Псина-Детка. Она носилась плавными кругами по ходу следования, однако в дальнейший контакт не вступала, по всей видимости, намучилась с первыми неловкими представлениями и предпочитала помолчать, гоняя по маршруту.

Тогда путешественница решила не отвлекаться на спутников, а вместо того максимально слиться с окружающей природой в усложненном варианте, имея в виду себя верхом на Коне и Детку вокруг. По сравнению в пешей ходьбой по цветущим лугам это занятие, то есть шествие верхом и втроём, казалось на порядок сложнее, именно не труднее, а сложнее. В ощущение входили кроме неё иные сознания, она ехала и принимала мир с их точки зрения, точнее, их отдельные существования на данный момент соприкасались, они двигались вместе, и такое понимание было совсем новым.

Скажем, на мотоцикле она ездила, управляя по своей воле, а механизм слушался (или выходил из под контроля). А в предгорьях Парадиза она впервые ощутила, как можно быть вместе с кем-то живым, двигаться и соприкасаться мыслями, но не управлять процессом, скорее делать поправку на спутников. В том и заключалась сложность.

Когда она по своему ощущению слилась с условиями перехода и стала замечать бархатные зеленые террасы, по которым двигалась, то возникла странная кульминация в сознании, о которой ей никогда не удавалась забыть, невзирая на дальнейшие чудеса, явленные Парадизом.

В один миг они двигались спокойно и плавно, а в другой одномоментно в голове взорвался возглас-всплеск: «Вот они! Расходимся, побежали!»

Конь почти рванулся из под неё, и весь мир пришел в стремительное движение! Хорошо, что в руках оказался самодельный упряжной ремень, иначе бы она полетела кувырком, но и с поддержкой сидеть оказалось почти невозможно.

Конь ломился куда-то, слегка подпрыгивая, земля вертелась под его ногами, а она, почти не дыша, летела сверху. И только иногда, приземляясь на мягкую спину, замечала, как Детка огромными прыжками и почти распластавшись несётся вперёд и в сторону, где тоже бегут, подскакивая, пятнистые пуховые звери в неясных количествах.

– Я не я, и лошадь не моя! – в ритме сумасшедшего бега возникали более, чем странные замечания, но суть являлась четкая.